Fly

Шуваев Александр

–  Тогда чуть сложнее: создадим комитет по борьбе с пиратством, придумаем ему какое-нибудь веселенькое, - лучше в цветочек, - название, будем "изучать вопрос", писать отчеты, и все будут довольны.

–  А пираты?

–  Как и положено в случае комитетской деятельности. Не испытают никаких неудобств. Может быть, даже и не узнают.

–  Это - более зрело. Но вот только что будет, если в состав комитета, - с названием в цветочек, - глупые люди, не понимающие, что по-настоящему комитеты создаются именно для того, чтобы ничего не делать, введут нас? А на господина примат-капитана О.С.Рогульника аналогичная ответственность будет возложена, к примеру, именным рескриптом Его Императорского Величества? Тогда что?

–

 Вот тогда-то мы как раз и скажем, что изучаем вопрос.

–  Предлагаю прекратить этот поток пустословия. Я знаю, что вы все циники, но я знаю также его границы, и вы, старые, испорченные, хитрые люди сами себя измучаете, если по вашей вине не будет сделано ничего конкретного… А что касается изучения вопроса, то почему бы нам не начать изучение прямо сейчас? Своим правительствам порекомендуем создать узкую рабочую группу международного состава, а там, чем черт не шутит, вдруг что-нибудь прояснится настолько, что можно будет действовать.

–  Если где-нибудь на побережии Конфедерации, то эту группу можно оснастить суперкомпьютером со среднеразвившейся Базовой с Безусловным Основанием.

–  Чтобы за нас думала, - поморщился атташе, - граф Данило Корец сожрет меня с потрохами, если оборудование будет чисто вашим… У него достаточно дикие представления о государственном престиже…

–  Так ведь нет же у вас Малоусловных! Только идеи да мечтанья смутные.

–  А мы сделаем так: вы просите предоставить в распоряжение комиссии "Киклас- 6" и тогда уже фаршируете ее чем угодно. Граф будет счастлив и горд, как павлин в брачную пору.

–  Что- то я не слыхал про такую марку.

–  Удивительно было бы, если бы слыхали…

–  Ничего хоть?
– Безнадежно спросил адмирал.
– Работать- то будет?

–  Не богохульствуйте. Отец машинки, - между прочим, небезызвестный вам Богорат Накитка, - клянется, что это шедевр по идее, по исполнению, по проработке, по удобству. Даже не рекламировали.

–  Ладно, может быть, наконец, у вас вышло что- то приличное. Но срав…

–  Господин Роертах, я, конечно, не эксперт, но то, что ни в одном вычислительном устройстве Конфедерации не используется принцип Интегрального Поля, я знаю достоверно. Накитка сказал, что в связи с этим нововведением понятие "быстродействие" в обычном его понимании к данной модели попросту неприменимо… А потом сказал, что принцип Малоусловности созданный… У вас, короче, чуть ли не специально создан для его детища, начал ныть, что у нас совершенно выродилась чистая математика, потом без переходов спросил, чем у нас, собственно, занята разведка, если не может спереть хотя бы идею, а там бы он сам, хотя, строго говоря, это и не его дело, потому что математик он только постольку-поскольку и т.д.

–  Ладно, мы отвлеклись. Короче, - решено начать с квалифицированной разведки. Кто из нас возьмет на себя связь с Рифат?

–  Пожалуй, удобнее будет нашей стороне. Есть определенный задел…

VIII

А в это время на обглоданном ветрами берегу одного из бесчисленных Семи Тысяч Островов толстый, смуглый, подвижный, как ртуть, островитянин допрашивал незаметного человечка с незначительным лицом.

–  Докладывай!

–  Что интересует господина?

–  Как вел себя в деле новый лейтенант, ты, пустой орех!

–  А… Высадка, подход, - все прошло безукоризненно, а потом он приказал нам держаться в сторонке и в два счета, без шума положил наружную стражу, позвал нас и мы расправились со слугами. Но потом…

–  Что?! Ну что еще?!

–  Не осмеливаюсь говорить, - уныло кланяясь, однообразно бубнил человечек, - могучему господину моему…

–  Я приказываю…

–  Он… он отказался выполнить прямое распоряжение моего господина и не стал убивать этого червя Каи Ленхемои. И нам не позволил.

–  Та- ак… Продолжай.

–

 Никому не позволено нарушать прямой приказ моего господина. И я был против этой его затеи…

–  Какой, - голос Шареарехи сразу обрел змеиную вкрадчивость, - затеи?

–  Привести Каи сюда живым, - голос соглядатая перешел в трудноразличимое бормотание, - он заявил, что вы не проявите неудовольствия…

–  Так Каи?..

Соглядатай безмолвствовал.

–  Так где сейчас находится Каи-Полукровка, ты можешь мне ответить, глупец?

–  Ничтожный, весь опутанный узловатыми веревками, как бледный червь-шелкопряд, - часто-часто кланяясь, начал излагать человечек, - со штанами мокрыми и зловонными от ужаса, осознающий свою малость и знающий мерзость свою… Проклинает себя и день, когда ему в голову пришла поистине достойная шелудивой улитки мысль… Противостоять моему господину… Он проклинает себя в зале старого Мужского Дома… Но я был против, господин, я был против…

У его хозяина чуть было не сорвалось:"Против чего против, о глупейший из отпрысков тухлой свиньи?" - но он сдержался, поскольку формально соглядатай был прав. Сдержался он, однако, и от довольной улыбки, сурово нахмурившись:

–  Прикажи лейтенанту быть здесь. Незамедлительно.

Когда человечек, хороший соглядатай, но все равно - не сподвижник, все равно - ничтожество, легко заменимый исполнитель, часто кланяясь, покинул комнату, Шареареха сосредоточился, лихорадочно просчитывая и продумывая варианты предстоящего разговора с новым лейтенантом. Он ждал его, но все-таки вздрогнул, осознав, что уже какое-то время смотрит на молчаливую, неподвижную, темную фигуру подручного. Он совершенно не заметил момента, когда проклятый бегр появился перед его столом. Черные, как вороненая сталь, волосы неряшливо выбиваются из-под наголовной сетки из пальмового волокна, от густой щетины темное лицо кажется нечистым и утомленным, но щетина по крайней мере отчасти скрывает уродливый шрам на левой щеке, стягивающий угол глаза книзу. Сами глаза, как всегда, опущены. Шареареху, который никогда в жизни не допустил бы, чтобы подручный прямо глядел ему в глаза, ибо это было недопустимой, древнейшей и непростительнейшей дерзостью, тем не менее, парадоксальным образом злила манера Насла прятать свои глаза. Будто у него нечиста совесть. Будто она чиста хоть у кого-нибудь другого.

–  Как понимать твой поступок, Султан? Почему вопреки моему категорическому приказу полукровка еще жив?

–  Мне казалось, что вы сочтете целесообразным допросить и использовать его. А потом - казнить наиболее справедливым способом, господин.

–  Тебе ничего не должно было казаться, если ты слышал мой прямой приказ - уничтожить.

–  Чем худо то, что Каи- Полукровка лежит, опутанный вервием, в твоем доме, господин? Одно твое слово, и он будет мертв.

–  Это ничем не плохо, плохо неисполнение моего слова, сказанного ясно. Скажи, хорошо будет, если все мои люди, начиная от Допущенного К Устам и кончая последним наемником, начнут рассуждать, что из сказанного мною следует выполнить, а что - нет? Будет нехорошо. Оттого ты подлежишь наказанию. Что ты еще можешь сказать?

–  Если господин изволит вспомнить, - приказывая, он не произнес слов: "убить", "умертвить" или что- то в этом роде, но сказал: "уничтожить". И когда обстоятельства сложились так, как они сложились, я осмелился подумать, - можно ли считать войска, полностью плененные, - уничтоженными? Если бы господин сказал "убить", или в том были бы какие- нибудь сомнения, кровь полукровки уже успела бы остыть…

–  Кажется, я и впрямь сказал уничтожить, а потому можешь пока считать себя оправдавшимся, казуист. Мы пойдем и посмотрим на ублюдка с нечистой кровью, а потом призовем Патана Безъязыкого с огнем, шильями, крючками, маслом и прочими инструментами. Насла тихонечко вздохнул и облизал губы тонким розовым кончиком языка: