Fly
Шрифт:
– Но вам-то почему не уйти?
– Да с какой же стати-то? Я собираюсь выпить и закусить, а для этой цели это место подходит не хуже никакого другого.
И с этими словами он действительно начал выкладывать припасы из своего героического пакета, с чуть модернистской эстетикой раскладывая их на лавочке- скамеечке. И, выпив пол стаканчика, он промямлил набитым ртом:
– Заметьте! Вы меня так запугали, что я даже не предлагаю вам выпить из одной лишь боязни, что это будет неправильно понято. Но я все- таки не буду против, если вы что- нибудь на нервной почве съедите…
XVI
–
– Биохимик и системотехник, - поклонился Дубтах. Слова ее, несмотря на враждебный смысл, враждебными все-таки уже не были, и вообще она и подуспокоилась, и слегка раскраснелась после некой толики водки, - ну и, разумеется, - демагог… Короче - продукт нашей до отвращения демократической системы… Видите ли, мне страшно неудобно разговаривать с человеком, не зная о нем ничего, даже имени.
– Пожалуйста, - Тьюлилла Тебиона Альфайре, третий курс факультета журналистики, университет "Сердце Гор".
– Как же, как же - кампус и корпуса над Гемре, в горах. Наслышаны. Вот только позвольте спросить, каким образом вы умудрились попасть сюда? Вы что - не понимали, куда едете? Или это просто способ заработать?
– Ой, нет, что вы… - Она покраснела.
– Просто глупость. Галли пригласила, - это подруга, - людей, - говорит, - много будет интересных, самолеты, умные речи… Космический корабль сядет! Приглашение, - говорит, - достану… И достала.
– Но подруга- то - шлюха?
– Чтобы зарабатывала таким образом, - нет, не знаю, врать не хочу… Но так, - да, не имеет привычки себе в чем- нибудь отказывать.
– Знаете, Тьюлли…
– Теби…
– Знаете, Теби, - с одной стороны, фантастично напороться на девственницу среди контингента, отобранного для бардака специально, но, с другой, - хотя бы одна накладка такого рода просто неизбежно должна была произойти. Хотя бы статистически и вследствие энтропии.
Она снова покраснела, - по наблюдению Дубтаха, она вообще чрезвычайно легко краснела, - и сказала, ненужно понизив голос:
– У меня, вообще-то, был один роман…
– Что?! Как вы сказали?!
– Он буквально повалился от смеха, услыхав такого рода признание.
– Ой, не могу- у!!!
– Не понимаю, - чего тут смешного?
– То есть буквально все! Физическая невинность - это еще было бы ничего, но ваше признание! И стиль, в каком оно было сделано! Нет, вы совершенно неподражаемы!
– А ну вас! Просто… Просто я попробовала, и мне все это оказалось совершенно ненужным.
– Знаете, если не ошибаюсь, мне просто-таки необходимо на вас жениться.
– Опять?!!
– Вот сейчас я как раз невероятно серьезен. Можно сказать - уникально серьезен.
– И многим… Особам женского пола вы говорили это? Всем?
– Клянуся Четой и Нечетой, Левым, Правым, и обоими сразу. Клянусь собственным своим самодовольством, душевным покоем, блюдами, которых не пробовал и неиспытанными еще ощущениями, что никогда и ни разу не делал еще женщинам предложения… Руки и сердца.
– А в любви, значит, признавались?
– Нет, даже и
– Ой, какой вы неромантичный… Сказали бы, - что я… Ну, не знаю… Прекрасней всех на свете, что вы сходите с ума, что как только увидели меня…
– То бросился, - продолжил он на этот раз самым, что ни на есть, романтическим, - вытирать вам сопли. Дорогая Теби, - он взял ее за ручку и нежно пожал, - ну зачем говорить то, что и так очевидно? И разбавлять очевидность - враньем? А я вам сказал, пока было не поздно, истинную правду.
К этому моменту источник слез давно пересох, следы недавнего потопа делись неизвестно - куда, щечки у новой знакомой горели, и вообще выглядела она, - для тех, кто понимает, конечно, - совершено очаровательно. Он - понимал. И улыбка ее необыкновенно украшает, что, по канону, является признаком хорошего человека. Может, спецслужба подсунула? Так и плевать на это. Пусть ему будет хуже. А она между тем с характерной женской логикой высказалась:
– Вы, наверное, еще хуже этого… Гимлаха?
– Почему это?!!
– Он - понятен и ничего не добился, а вы… Даже понять не могу, - и когда это вы успели меня этак обойти?
– Я повторюсь, можно? Спасибо… Дорогая Тебиона, - он снова встал со своего места, тряся ее за руку, - вы, с прискорбием должен сказать, несете чушь, причем по каждой позиции, причем даже ненаучную: во-первых можно сказать и так, что он почти добился, ему просто помешали, во- вторых - я пока что ничего не добился… В- третьих - а чего я, по вашему, добиваюсь? А самое главное, - плохой человек есть по определению такой человек, от которого хоть кому- нибудь плохо… Согласны? Тогда скажите, на собственном опыте, - стало ли вам хуже из- за моего появления?
А вот мы уже и смеемся… Ах ты моя лапочка! А вот ты, брат, - шут гороховый! Ну да ладно, лишь бы на пользу делу. А дело таково:
– А можно я вас поцелую?
– Ну началось! А потом…
– Ни-ни. Ни в коем случае. Сегодня этого не будет, даже если сами захотите. Причем по вашей вине, из-за вашего вопиющего поведения в самом начале.
Он оторвался от ее губ только через несколько минут, дыша довольно - таки бурно, поскольку воздержание сказывалось, а объятья были достаточно тесными. А девушка лукаво спросила:
– В каком ухе звенит?
– А!? В обеих… К сожалению, - звенит и у меня. А это значит, что, к сожалению, - звенит не в ушах… Черт бы его побрал, это ж надо, - именно в этот момент!
– Что случилось?!
– А вот послушай, - он привлек ее голову к своей груди, где, покоясь в нагрудном кармане, ожил и запел диск- локатор, - меня кто- то куда- то срочно зовет, среди ночи и неизвестно - зачем.
– Ты это сам подстроил?
– Не сходи с ума: сама посуди, - на кой дьявол мне это могло понадобиться, в такой-то момент? Слушай, - он, словно оружие, выхватил из кармана самописку и записную книжку, - давай свой адрес, быстро!