Fly
Шрифт:
– Господи! Да зачем мы берем всех этих пешек, - брался за голову Сулима, уже и сам по уши влипший в миллионы ежедневных забот, - ежели мечеными нефтепродуктами пользуются тут практически все? Кто только выдумал эту заранее провальную затею с меткой?
– Ну не скажите, - чуть свысока сказал адмирал Теннейре, который успел уже слегка попривыкнуть и освоиться, - сетевой метод, знаете ли… Их спрашивают только о том, откуда они брали меченый продукт, проверяют, закладывают в терминал "Интегратора" и добираются в конце концов до тех, кто горючее получал. Те, в свою очередь, выдают всех остальных. Железный Мозга - проводит надлежащий анализ, и таким образом мы добираемся до все более стержневых и, соответственно, все более теневых фигур. Частый невод, знаете ли…
– И что, - все выдают?
– Вы не поверите, - адмирал засмеялся тихим, счастливым смехом, - нашим представителям бывает достаточно только сделать вид, что они вот сейчас уйдут
На столе Оперативного Командующего Контингента запел селектор:
– Господин адмирал, тут до вас начальник медико-санитарной службы, капитан первого ранга Иннгейре…
– И сильно добивается?
– О!
– Ну впустите, черт бы его…
В каюту буквально влетел красный и взъерошенный каперанг от медицины. С трудом доложившись по форме, он приступил, наконец, к делу:
– Ваше Высокопревосходительство, это ж черт знает что такое происходит!
– Косьма Сулима развалился в кресле, с наслаждением наблюдая за происходящим.
– Если мне немедленно не выделят дополнительно людей, я просто не могу отвечать за последствия!
– Да в чем, Череп Луга, дело!
– Необходимо срочно проинспектировать все портовые бардаки и притоны! Это же ужас какой-то! Истинный рассадник всего на свете! Только вчера госпитализировали троих с триппером, а сегодня, с утра пораньше, приперлось еще пятеро! А тут еще и просто сифилис, и фрамбезия, и… - Адмирал, взявшись за голову, мучительно застонал, - … гепатит Эвлинга, и мягкий шанкр, которого никто из нас до сих пор никогда не видел, и… И кто его знает что такое еще! Пара недель, - и мы с гарантией увезем по домам такой букет, что…
– Может, - безнадежным голосом вопросил Теннейре, - отменить пока все увольнительные на берег?
– Гос-сподин адмирал! От вас ли я это слышу? С тем же эффектом можно сразу же свернуть операцию и возвращаться домой…
Пообещав сначала "рассмотреть вопрос" а потом - "рассмотреть вашу проблему в первую очередь", вихреобразного флот-лекаря удалось вышибить из каюты в какие-то пятнадцать минут, после чего, дрожащими руками достав сигарету, Оперативный Командующий закурил. Мельком глянув на коллегу, он убедился, что тот только благодаря невиданной выдержке сохраняет на лице постное и ханжески-сочувствующее выражение.
– Между прочим, - ничего смешного!
– Господин адмирал! Да мне ли смеяться над подобными вещами? Сам с раннего утра то решаю вопрос о размещении арестованных судов, то выясняю обстоятельства вчерашней драки между морпехами и резервистами…
В глазах адмирала мелькнуло любопытство.
– И как?
– Действуя дружно и организованно, гвардейцам всыпали по первое число… А еще давеча мне пришлось решать вопрос с толчками на постах берегового базирования. Вам- то еще что, у вас народ все-таки поинициативнее, а мои остолопы, кажется, вообще разучились решать самостоятельно хоть что-то…
– Но ведь решают же?
– Это уж само собой! Только перед этим, - вот как вам только что, - мне надо изобразить озабоченность всей этой х-хреновной и, вроде как, одобрение их действий…
Дня два "солярочные рейды" протекали сравнительно гладко. А потом один из слик-драйверов с десантом на борту был обстрелян из ручных пулеметов. Раненый пилот не сумел толком "притереть машину" и она сильнее, чем хотелось бы, въехала в надстройки. При этом конструкция из прочного, но все-таки тонюсенького композита смялась, как бумажная, мимоходом расплющив одного из стрелков. В десантной группе при этом осталось всего шестеро не задетых пулями и не слишком помятых при ударе. Они - сцепились со всей пиратской шайкой, продемонстрировав как высокую подготовку, так и истинный воинский дух: когда "летучка-восемь" высадила на борт болтающейся по воле волн посудины группу одетых в защитные костюмы коммандос из Рифат, там оказались только трупы. Двадцать четыре немолодых пирата, набившихся в суденышко, как сельди в бочку, искромсанные очередями, холодным оружием и боевыми приемами, и шестерых десантников, порезанных мало что не на куски. Изувеченный слик-глайдер, понятное дело, опрокинули за борт первым делом, он точно так же болтался по некрупным волнам и там даже удалось кого- то спасти. А еще какие-то стамесконосы (Это не были люди Силуяна: те, казалось, даже ночью не расставались с оружием, свихнувшись на боеготовности.), высадившись с вертолета, просто-напросто попали в засаду, потеряли троих, отступили к вертолету, поднялись на борт, поливая все шевелящееся огнем из "роллера", - это была боевая машина, - после чего кто- то, высунувшись из люка на палубе, вбил в геликоптер аж две кумулятивные гранаты. Кружившая неподалеку "летучка" одной "острогой" потопила суденышко. Капитан-лейтенант, командовавшей
Гладкий, пологий бугор на миг вспух на этом сравнительно- неглубоком месте, с громовым гулом лопнули исполинские воздушные пузыри, и по воде, враз подернувшейся радужным поплыла масса разнообразнейших вещиц и обломков. Больше попыток прорваться как-нибудь под водой не было, как явно и совершенно самоубийственных. Поверху еще можно было надеяться проскочить.
Потом однажды ночью произошла попытка взорвать "Луг-ен-Бельх" силами трех боевых (по словам эксперта - не очень) пловцов. И не ведали глупые, что вокруг всего судна на глубину до ста пятидесяти метров спускается подтопленный трал из невидимых в воде, тончайших нитей сверхпрочного пластика. Что даже паутина эта, - помимо всего прочего, - соединена с сигнализацией, а подъем и спуск смертоносной снасти осуществляется исключительно капитаном первого ранга Т. Кьерфегером, - изнутри. Когда команда аквалангистов с корабля прибыла к месту разбоя, в живых там оставался только один, - тот, у кого хватило ума не дергаться, рискуя разрезать все на свете о бездефектные нити. Уцелевшего - взяли, узнав из его рассказа массу интересного, но еще более интересным оказалось устройство, при помощи которого собирались отправить на дно их посудину: это оказался "катализный" ядерный фугас мощностью в четверть килотонны всего-навсего. Ежели кто понимает - коллекционная вещь, ей в музее место. Неисправная - не без того, но, по утверждению одного бывшего специалиста, - исправить вполне можно. А впрочем все было спокойно.
Друг-приятель подошел к нему изображая на лице столько ехидства и яда, что Дубтах сразу почувствовал: очередной период его спокойной жизни в ходе боевых действий для него вот- вот закончится.
– Тут к тебе вечерком должен подойти один твой старый знакомый. Просьбишка у него до тебя будет. Так ты уж, будь добр, - не откажи. Не след обижать хорошего человека.
– Что за знакомый- то?
– Увидишь.
– А что за просьбишка, - тоскливым от предчувствий голосом спросил Дубтах, - будет у знакомого мне хорошего человека?
– Узнаешь.
– Шантажист вы, граф!
– Ну, разве что мелкий…
– И оттого еще более противный!
– … хотя терминологически более правильно было бы назвать меня мелким любителем безобидных розыгрышей. Знакомый с просьбишкой имеет быть в девятнадцать ноль-ноль ровно по местному времени: Роругское здесь, сам понимаешь, хоть и самое правильное в мире, но несколько несподручное.
Ровно в девятнадцать ноль-ноль в дверь каюты постучали, а после вежливого приглашения войти - вошли. Сначала, полностью перекрыв дверной проем и слегка пригибая голову, в каюту вошел Силуян Ворон в высокой парадной фуражке, в парадном мундире, при полном иконостасе и даже в белых перчатках. Раньше Дубтах как-то не задавался вопросом, - кем в точности являлся старый знакомый. Теперь это, по крайней мере стало ясно: в каюту при полном параде вошел щетар-кварт Сил Специального Назначения Его Императорского Величества. С одной стороны - унтер-офицер, с другой - кварт- щетаров во всех вооруженных силах Империи было существенно меньше, чем, скажем, воевод. Потому, наверное, что до этого звания - можно только дослужиться. Нету к нему иных путей. Набор знаков, нашивок и наград был такой, что понимающий человек постарался бы при встрече с обладателем перейти на другую сторону улицы. Особенно это касалось раздела "За…" - с соответствующими географическими названиями. О боевых действиях буквально во всех представленных на груди С. П. Ворона местах по странному совпадению ходили жуткие легенды. Следом за ним вошли и еще двое господ при полном параде, тоже - унтер офицеры и тоже, судя по каменным мордам с дубленой кожей - очень хорошие люди. Они молчали на протяжении всего рандеву и, судя по всему, присутствовали только согласно требованиям какого- то неизвестного Дубтаху протокола. Силуян первым делом с достоинством но и с полнейшим, в то же время, почтением поклонился.