Fly

Шуваев Александр

–  Так ведь сдадут! Наших совместных следователей, наших совместных палачей, а главное, - совместных усилий наших эскулапов, гуманистов наших в белых халатах, с умными их и добрыми руками, никто не минует и никто не выдержит. Из них выпотрошат всю информацию. Так что никуда он не денется, Шареареха ваш…

–  Только в том случае, если хоть кто- нибудь из них знает хоть что- нибудь конкретное. А они не знают. И наши разлюбезные охотнички по этой причине тоже не узнают, где же все- таки сидит фазан…

–  А ты, надо так понимать, - знаешь?

–  Повторю, потому что истину - повторять легко и приятно: я не знаю точно. Я просто с весьма значительной долей уверенности могу предположить.

–

 Как же, знаю я твои предположения. Видывал. Так что, считай, - убедил… Вот только скажи мне, - почему не доложил по начальству в тот раз и, кажется, вовсе не собираешься докладывать теперь? Почему мне докладываешь?

Он поднял глаза и встретился с острым, пронизывающим взглядом Ансельма Мягкого:

–  Ладно… Очень может быть так, что и доложу. Это в значительной мере будет зависеть от твоего решения. Скажи-ка, чувствуешь ли ты в себе достаточно силы для того, чтобы покинуть одр болезни и выйти на палубу "Великого Князя Тимофея"?

–  Да вроде да… Я вообще- то практически нормально себя чувствую. Погоди, я оденусь только…

С наслаждением, природу которого трудновато было бы объяснить, он не потребовал в лазаретную каюту свою одежду. Не стал он также надевать и щегольской больничной пижамы из шелковистой темно-бордовой ткани с надписью "Великий Князь Тимофей" в ромбической нашивке на нагрудном кормане. Напротив. Он отправился на палубу фактического флагмана Контингента в потрясающих полотняных кальсонах с болтающимися завязочками, отобрав, кроме того, гигантский халат бурого цвета и шлепанцы размера, приблизительно, пятидесятого. Контраст с подстриженным по последней моде Ансельмом, одетым в белый шелковый костюм, выбритым до гладкости бильярдного шара и благоухающим туалетной водой "Ченгар Љ 19" был совершенно потрясающим. Даже невозмутимые стюарды, коих на флагмане было вполне достаточно, оглядывались на эту пару. И они, как какие- нибудь скучающие туристы, по всем правилам уселись за белый пластиковый столик неподалеку от борта: чувствовалось, что тут никто всерьез не ждет налетов с воздуха либо же ракетных атак. Стюард, - неторопливый, степенный, в годах, вопросительно глянул на них, но Ансельм точно так же, взглядом, показал ему, что в услугах его покамест не нуждаются, но, может быть, - попозже, - господа и захотят выпить чего- нибудь прохладительного.

–  Ну?

–  Скажи- ка мне, пилот, - долго ты собираешься заниматься нынешним своим окаянским ремеслом? Учти, - я отдаю себе отчет, что оно вполне-вполне может тебе нравиться: я, единственное, только лишь о том, знаешь ли ты, чем обычно в конце концов платят за подобного рода работу?

–  Вообще-то, конечно, догадываюсь, но ты прав - я почему-то не задумывался до сих пор, что такого рода обычаи доброй старины могут относиться и ко мне.

–  Ты мне веришь? Так вот и сейчас поверь, - могут. Да, сейчас уже не на сто процентов и даже не на пятьдесят, но могут. Моя родина - место куда более зверское, нежели твоя страна, зато ваши методы - поподлее будут, а в общем - тож на тож и выходит.

–  Если правильно тебя понял, - задумчиво проговорил Дубтах, играя завязочкой от нижней рубашки, - ты намекаешь на то, что мне надобно как-то так потихоньку искать пути отхода. С тем, чтобы непременно ими потом воспользоваться.

–  Именно. Причем ни в коем случае не медлить и не передерживать ситуацию в том виде, в котором она существует сейчас.

–  А ты все- таки не драматизируешь ли излишне?

–  Я гляжу, ты и впрямь не думал ни о чем подобном. Даже специальный термин существует для такой вот особого рода слепоты умных и профессиональных людей: "Феномен Вощеной Бумаги". Обычно приводят пример с врачом-онкологом, который виртуозно ставит соответствующие

диагнозы другим, зато в упор не видит ясных симптомов того же самого у себя. Это присуще всем, и об этом просто- напросто нужно знать.

–  Но причем тут сукин кот Шареареха?

–  А ты, значит, не догадываешься? Экие мы какие наивные!

–  Мало ли о чем я догадываюсь. Я хочу, чтобы ты мне сказал.

–  А дело, видите ли, в том, что отход на Пути Отхода целесообразен только с определенным грузом в заплечном мешке.

–  А ведь неплохо выходит, - медленно выговорил Дубтах, - и по всем законам пиратского жанра. Но ведь сокровища- то уже нашли.

–  В кенотаф тоже кладут что-нибудь. Сущую ерунду как правило. Вот и сейчас: то, что, как ты выражаешься, - нашли, вряд ли составляет сотую часть того, что действительно есть. Тебе будет что положить в заплечный мешок… Если, конечно, ты хочешь этого, пилот.

–  И как там? По твоему мнению?

–  А бывший мой босс - плотно, как камбала, залег на дно. Он из простой семьи, и оттого запросы у него могут быть весьма ограниченными, а при том, что ум у него весьма изощренный, вкусы, тем не менее, самые простые. Так что, я думаю, в той самой хижине он ходит босяком в одном патанге через плечо, всем улыбается, кушает собственноручно выловленную рыбку, и при нем - наш с боссом общий знакомый, некто Кан Ленхемои, - этот почти обязательно, - пара-тройка телохранителей при себе, и еще пять-шесть - поблизости, под видом батраков или соседей. Никакого оружия на виду. В общем - чистой воды буколика, да еще со своей спецификой этакого островного первобытного рая. Подходи и бери голыми руками. И он - выдержит, у него крепкие нервы, у босса моего бывшего. Он будет сидеть и ждать сколько угодно, как головка солитера в кишке, а когда все утрясется, он, сохранив деньги, и прорастет так же, как солитер - быстро-быстро и, - до исходных размеров. Так чего ж ты решишь?

–  А ты хочешь сказать, что у меня еще есть выбор?
– Тон Дубтаха был самым что ни на есть мрачным.
– Надеюсь, - насчет "голыми руками" ты пошутил?
– И, увидав утвердительный кивок, сам кивнул в ответ.
– Мне потребуется как минимум неделя на техническую подготовку … Э, э! Стюард, мы ничего такого не заказывали…

–  А наше заведение может позволить себе угостить хороших людей и без заказа. Видишь ли, сынок, это доставит мне удовольствие.

–  Ба! Дану-проматерь! Что за дикий маскарад, доктор?

–  Маскарад?
– Доктор М`Фуза, казалось, был искренне удивлен.
– Что ты имеешь ввиду, сынок? Я пошел к начальству и попросил устроить меня стюардом на "Тимофея". Всю жизнь мечтал побывать в этих местах, океан - обожаю, работа… Да работа, как работа, я стараюсь делать ее хорошо, люди - довольны, среди людей этих попадаются порой интересные, а больше мне ничего не надо. Ты же знаешь, - меня всегда забавляли такие вот дурацкие ситуации.

–  Да с вами-то мне как раз все ясно… Вы вот скажите лучше, - как вам это удалось?

–  Ты забываешь, и заставляешь меня, старика, повторять: как ты представляешь себе человека, который стал бы мне отказывать или, того хлеще, - меня останавливать?

–  Да. Извините.

Седые волосы пострижены по столичной моде, белый костюм сверкает снегами горных ледников, широкая улыбка, которая показалось бы наивно- добродушной человеку, незнакомому с доктором, - сияет, а от нее и вся черная, как сапог, физиономия сияет, как тот же сапог у щетара.

–  А ведь знаете, доктор, - у меня до вас не то, чтобы существенный, а - небезынтересный и забавный разговор есть… То есть я, конечно, понимаю, что вы несколько по другому профилю, но иные из наших разговоров навели меня на мысль, что вы кое- чего смыслите и в этих делах…