Фокус-покус от Василисы Ужасной
Шрифт:
Не успела я войти домой, как резко зазвонил наш телефон. Недоумевая, кто может беспокоить меня в поздний час, я взяла трубку.
– Ну ты хороша, – закричала Майя, – жду целый день у телефона! Хоть бы позвонила! Или все так плохо? На «Русском радио» тебя послали, да?
Я собрала в кулак все отпущенные мне добрым боженькой актерские способности и затараторила:
– Вовсе нет! Наоборот! Твоя песня понравилась! Просто до слез. Ее ставят в ротацию.
Из трубки понеслись хлюпающие звуки, потом до меня долетел шепот:
– Правда?
– Чтоб мне сгореть!
– И
– Через месяц, – бойко пообещала я.
– Знаешь, Вилка, – тихо продолжала Майя, – ты меня обманываешь. Думаешь, я маленькая кретинка, которая любой дури поверит. Через месяц!
Мне ясно, что ты врешь. Хочешь, скажу, что ты задумала? Насвищу, мол, Майке, пообещаю ей ротацию, пусть подождет тридцать дней, авось успокоится и забудет про подмостки, ну, а если заново канючить начнет, что-нибудь новенькое набрешу.
– Как тебе не стыдно… – начала было возмущаться я.
Но Майя перебила меня:
– Все наоборот, это тебя должна совесть мучить. Я поверила ведь, диск дала!
– Через месяц твоя песня будет в эфире!
– А то я не знаю, как такие дела делаются, – отозвалась девочка, – потусовалась с Волковым, понабралась ума. Если берут песню, то сразу работу начинают.
– Какую?
– По раскрутке.
– И кто это должен делать? «Русское радио»?
– Звезду делает продюсер. Это фанаты тупые считают, что их Витас гениальный и сам по себе поет. Оно, может, и верно, голос у певца оригинальный, только за спиной у него Сергей Пудовкин стоит. Да у всех так! У Валерии Шульгин был, она с ним разбежалась и к Пригожину ушла. Глюкоза и Катя Лель с Максом Фадеевым работают.
Эх, мне бы тоже к нему попасть, только ведь не возьмет. Я вообще никому не нужна, остается лишь повеситься. Продюсер – он тебе и мама и папа, и кнут и пряник. Если в хорошие руки угодила…
Вон, глянь, что Киркоров сделал со Стоцкой! Кто ее знал? Ну пела в мюзикле! А к Филиппу попала, и что? Звезда! Вот как! А я? У меня кто?
В голосе Майи зазвучало такое отчаяние, что мне стало не по себе.
– У тебя я!
– Что? – неожиданно захихикала Майя. – Ты?
Вот уж прикол! И сколько в меня вложить можешь, а?
– Спокойно, – велела я, – без истерики. Сейчас ложись спать. Завтра с утра начинаем работу.
– Ты это всерьез? – протянула Майя.
– Кто же шутит подобными вещами?
– Да что ты можешь?
– Все! – лихо соврала я. – У меня огромные связи! Не забудь! Я – популярная писательница Арина Виолова, и передо мной открываются двери любых кабинетов.
Когда успокоенная моим враньем Майя пошла спать, я положила трубку, но потом схватила ее вновь и набрала номер Федора.
– Кто стучится в дверь моя, видишь, дома нет меня. Говорите после звукового сигнала. Пи-пи-пи.
– Это я, Виола, прекрати прикидываться автоответчиком.
– Что случилось, цыпа? – лениво протянул рекламщик. – Чем могу помочь свету моей души?
– У меня проблемы.
– О.., с этим к Берняку. Он всех растопчет. Кто тебя обидел, киса? Хочешь, я сам позвоню волкодаву?
– Мне нужен ты!
– Может, все-таки Берняк? Сначала сядет
– Скажи, как из простого человека сделать звезду? – перебила я пиарщика.
Федор заржал:
– Элементарно, Ватсон. А зачем тебе?
– Надо. Расскажи, с чего начинать?
– Ну, для начала определим бюджет, сколько мы имеем?
Я быстро вспомнила сумму, отложенную на новую машину.
– Почти две тысячи долларов.
Рекламщик хрюкнул.
– Впечатляющая цифра. Хочешь совет?
– За этим я и позвонила.
– Лучше пропей баксы и забудь про звездозажигательство! С таким богатством нечего и начинать дело!
– Ладно, у меня в десять раз больше. Просто я пошутила.
Федор зацокал языком.
– В каком жанре пишем? Сколько готовых книг имеем? Способна твоя звездулина на серию? Постоянно работать сможет? Есть смысл в нее вкладываться? А то ща ее зажжем, а она с дымом погаснет, потому как ленива до крайности.
– Она не писатель.
– Да? – совершенно искренне удивился Федор. – А кто же тогда?
– Певица.
– Я тут не «Копенгаген».
– Милый, помоги мне, очень надо! Ну в общих чертах хотя бы! Что тебе стоит, – заныла я, – ведь ты знаешь кухню.
– Неа.
– Не ври, – рассердилась я, – всем известно, что до «Марко» ты работал пиар-редактором у Базиля. Народ говорит, это Феденька сделал из Васьки Пирогова суперстар Базиля!
Федор протяжно вздохнул:
– В этом мире ничего не скроешь! Ушел я от дебила Базиля в «Марко», наивным был, как белый тюльпан. Полагал, что писатели, архитекторы человеческих душ, люди интеллигентные, тонкие, проблем мне не доставят, так нет, ошибся, причем фатально, из огня в полымя угодил. То же бухалово, ширялово и тошнилово. Да еще вы такие ленивые. Базиль хоть и спал в обнимку с бутылкой и завтракал тостами с кокаином, но по концертам исправно бегал, с журналюгами трепался, в любую камеру лыбился, понимал, стервец, надо брэндом становиться, а для этого следует мордой лица на каждом углу торговать. А господа литераторы! Это ж кошмар на крыльях ночи. Самомнения вагон, работать не хотят, пьют, как все, и еще пальцы в разные стороны растопыривают. Вот надысь заявился ко мне, маленькому винтику из «Марко», фантаст Гроков и устроил натуральную истерику с рефреном «Хочу славы и денег». Кстати, ты Грокова читала?
– Неа. Он много написал?
– Правильный вопрос. Книга у него одна, три года тому назад выпущена, больше не наваял, но заездить хочет, уверен в собственной гениальности, считает, что станет в одномоментье популярен, а в том, что это не происходит, я виноват, вкладываться в него не хочу. И все с одной книжкой. Он ее написал, дело сделано, теперь можно жить в свое удовольствие, а Федька пиарить должен. И что с таким делать?
– Мне тебя жаль, – совершенно искренне ответила я, – писатели, они такие специфические люди. Но с чего начать, если хочешь из девочки сделать звезду эстрады?