Фокус-покус от Василисы Ужасной

Донцова Дарья

В полном отчаянии я хотела уже вытащить мобильный, чтобы узнать, в каком салоне тусовщица полирует ногти, но тут послышался недовольный голос:

– Кого гоблины принесли?

Я оглянулась, вокруг было пусто.

– Ну и чего, – возмущалась невидимая девушка, – сначала в квартиру лезли, а теперь притаились, уроды!

Тут только до меня дошло: Сю дома, она сейчас пытается вести со мной беседу, звук идет из крохотной коробочки, висящей на стене.

– Здравствуйте, я из журнала «Светская жизнь».

Обитая деревянными панелями дверь распахнулась.

Я в смущении опустила глаза. Сю не подумала накинуть на себя халат и стояла сейчас передо мной в чем мать родила, ну совсем голая, не считать же за одежду кукольные трусики и некое подобие размахайки без пуговиц длиной до подмышек.

– Чего приперлась? – рявкнула Сю.

– Простите, я опоздала!

– Офигела?

– Вы сами велели явиться через полчаса, но у меня не получилось, – принялась я оправдываться.

– Я сказала: «Не раньше чем через три часа!»

Я замерла с открытым ртом. Да, у меня не слишком хорошее зрение, в сумерках совсем плохо вижу, но слух в идеальном состоянии.

– Во дебилка тупорылая, – покачала всклоченной головой Сю, – ладно, я сегодня добрая, убивать тебя не стану, прись в комнату и жди. Да не туда, там спальня! В гостиную ступай, чмо!

Изо всех сил сдерживая гнев, я вошла в шикарный зал и села в вызывающе дорогое кресло из кожи молочно-бежевого цвета. Интерьер подавлял. Мне очень некомфортно в домах, где вместо уютных электрических ламп под старомодными абажурами бьют в глаза безжалостно яркие галогеновые трубки. Еще мне делается не по себе в помещении, заставленном мебелью, похожей на хирургическое оборудование. Вокруг меня сейчас все было из стали, хрома и каких-то блестящих материалов. Занавеска, сшитая, похоже, из фольги, была замотана за карниз. В левом углу виднелась барная стойка, на полу валялись непонятные куски ярко-синего цвета, а стену украшали странные картины: уродливая толстая женщина сидит на ишаке. Та же особа, только обнаженная, стоит посреди сжатого поля, держа в руке черепаху размером со стиральную машину.

В центре комнаты расположился низкий стеклянный столик, а вокруг него разбросаны пуфики всех цветов радуги. Ни за какие сокровища мира мне не захотелось бы проживать здесь, но Сю, очевидно, чувствовала себя тут комфортно.

Знаете, сколько времени я провела, ожидая не обремененную особым воспитанием девицу? Два часа! Надо было встать и уйти с гордо поднятой головой, но совершить подобный поступок я никак не могла.

В конце концов Сю появилась в гостиной, одетая, относительно причесанная, в серьгах, кольцах и при макияже. Она принесла с собой одну чашечку кофе, плюхнулась в соседнее кресло, единственный нормальный предмет мебели в этой комнате, интерьер которой проектировал дизайнер-шизофреник, и спросила:

– Ну, о чем трепаться станем?

Я, доведенная до крайней точки, на минуту вышла из роли подобострастной бедной журналистки, явившейся к светской богатой львице, и рявкнула:

– О тебе!

– Ясное дело, что не о тебе, – мгновенно отбила мяч Сю, – кому ты нужна!

Еле сдерживая бешенство, я попыталась мило улыбнуться.

– Наши

читательницы хотели бы узнать марку вашей косметики.

Сю отхлебнула кофе.

– Нашла дуру. Я тебе ща скажу, а это им реклама. Ты на фирму позвонишь и бабки срубишь. За такую информацию платят. Я лицо известное, пример для простых людей.

– Похоже, вы особо не нуждаетесь.

– Угадала.

– И все равно не хотите бесплатно открыть косметичку?

Сю заржала, потом встала, взяла сумку, валявшуюся на стойке, вытащила кожаный мешочек и высыпала его содержимое на стеклянный столик.

Засверкали золотые цилиндрики и коробочки, заблистали бриллианты.

– Дура ты, – почти ласково сказала Сю, – дитя коммуналки, роза помойки. Ну и где знак фирмы видишь?

– Нету его.

– И не найдешь. Это эксклюзив. Макс специально для меня заказывал. Косметика обычная, а оформление супер.

– Здесь, похоже, нет губной помады, – тихо сказала я, – вы ею не пользуетесь?

– Да, с…л кто-то, – с досадой воскликнула Сю, – кругом вороватый народ, убогие, бедные люди. Но я париться не стала. Мне эта серия надоела, все равно выбрасывать.

Я молча достала из своей сумочки золотой футляр.

– Это не она?

– Супер, – подскочила Сю, – а-а-а! Это ты ее сперла! Думаешь лавэ срубить с меня? Ну тут облом получился. Ни хрена тебе не дам.

Я улыбнулась:

– Мне деньги не нужны.

– Да? – скривилась Сю. – А что же тогда?

– Собственно говоря, ничего, просто я хотела убедиться, что губная помада твоя. – Я решила особо не церемониться с Сю.

Похоже, девочка подлая, она совершенно распускается, услышав вежливые слова. Если же нагрубить ей, мигом прикусит язык.

– С какой стати ты мне тыкаешь? – изумилась Сю.

– Скоро тебе еще и руки за спиной свяжут, – мило улыбаясь, пообещала я.

Глаза Сю вывалились из орбит, какое-то мгновение она ошарашенно смотрела на «журналистку», потом рявкнула:

– Пошла вон!

Но я поглубже уселась в кресле и, вспомнив Федора, заявила:

– Спокойно, цыпа! Ты помнишь, где посеяла помаду?

– Нет, – неожиданно вполне мирно ответила Сю.

– В принципе, это ожидаемый ответ, – кивнула я.

– Ты не журналистка! – подскочила Сю.

– Доперло, – усмехнулась я.

– Чего тебе надо? – привычно перешла на грубость Сю, но мне уже стало понятно, каким образом надо разговаривать с девицей.

– Ща узнаешь, – пообещала я, – теперь следующий вопрос: откуда у меня эта помада?

Сю повертела пальцем у виска.

– Тебя в психушку сдать нужно! С…а, а теперь хрен знает что гонишь, ваще, я давно таких наглых не видела!

– Слушай, киса, – сказала я, – прибамбасик обнаружился в моей косметичке, а та лежала в сумочке, которую я оставила возле трупа Романа Волкова, в концертном зале, в укромном местечке, за занавеской…

Лицо Сю посерело, глаза запали.

– Ты офигела. – Тусовщица попыталась справиться с собой, но я уже поняла, что почти до смерти напугала ее, и принялась давить на больное место.