Фокус-покус от Василисы Ужасной

Донцова Дарья

Потом Брюлов организовал «Русскую зажигалку» и сначала приставил к делу Дэвида, а потом выгнанную из трех институтов Алину. Теперь старший Брюлов на вопрос: «Где работают ваши дети?» – отвечал:

– Сын руководит радиостанцией «Русская зажигалка», дочь Алина еще молода, чтобы быть начальницей, она пока работает там же, простым редактором.

На деле же ситуация выглядела несколько иначе. Дэвид всего лишь тупо исполнял приказы отца, а Алина кисла за письменным столом, она мечтала играть на сцене.

Очень часто брата с сестрой не

связывает крепкая любовь, в особенности если детей разделяет большая разница в возрасте и они от разных матерей. Но Дэвид и Алина были исключением. Старший обожал младшую, та платила ему преданной любовью. Оба очень хотели продемонстрировать отцу собственную предприимчивость и успешность, оба страдали от того, что Иван их ни в грош не ставит, считает кретинами, ни к чему не способными идиотами. Дня не проходило, чтобы Иван не ткнул носом сына или дочь в очередную сделанную теми глупость.

Потом Дэвид неожиданно написал песню, и ее купил достаточно известный певец. Мелодия зазвучала в эфире, Дэвида стали называть композитором. Иван притих, видно было, что подобного поворота событий он не ожидал. Дэвид же буквально расцвел, наконец он сумел доказать папе, что не зря коптит небо! За первой песней последовала вторая, затем третья. Дэвид работал медленно, но каждый раз выдавал хит. Иван начал ощущать к сыну нечто похожее на уважение. А затем Дэвида обвинили в воровстве. Суд он выиграл, но по закулисью поползли нехорошие слухи, а в семье Брюловых начались скандалы. Иван потребовал, чтобы сын перестал «композиторствовать», но отпрыск неожиданно уперся и заявил:

– Я сам пишу песни. Неужели ты веришь брехне газет?

Иван обозлился и в конце концов сорвался на тусовке, наговорил наследнику при всех гадостей.

Наверное, девяносто девять сыновей из ста в подобной ситуации обиделись бы на отца и, хлопнув дверью, ушли из дома. Но Дэвид испытал приступ отчаянья. Папа, только-только признавший сына человеком, вновь начал считать его ничтожеством!

Дэвиду сделалось совсем плохо, в душе взрослого, начинающего седеть мужчины жил крохотный мальчик, желающий любой ценой доказать папочке: я – замечательный, умный, талантливый, бойкий… Но вновь, как в детстве, у него ничего не вышло.

На помощь брату пришла Алина, ей тоже хотелось показать Ивану свою значимость, продемонстрировать, что, несмотря на изгнание из вузов, она необыкновенно талантливая актриса. И в голове девушки складывается план.

Алина очень хорошо знает, что отец мечтает уничтожить «Русское радио». Наивысшим счастьем для Ивана Семеновича было бы увидеть агонию заклятых друзей, их позор, унижение… И девушка рассказывает Дэвиду о своей идее. Брат сначала пугается – он трус, но сестра, более смелая и авантюрная, уговаривает его:

– Спокойно! Все пройдет классно.

План прост. Найти среди сотрудников «Русского радио» нечестного человека, дать ему взятку, а потом раструбить по всем газетам: на радиостанции, чьи работники постоянно говорят: "У нас ротацию

определяет слушатель, он же и называет лауреатов «Золотого граммофона» – на самом деле вульгарно берут деньги. Но план провалился, хотя Алина и привлекла к делу Романа Волкова.

Дала ему деньги и велела:

– Иди на «Русское», продавай кого хочешь, Карно или Минну придурошную.

Волков, считавший, что все вокруг упирается в звонкую монету, с готовностью согласился. Но его ждала сокрушительная неудача.

И тогда Алине пришла в голову новая идея.

Она сама устроится работать на «Русское радио», сначала зарекомендует себя с наилучшей стороны, потом возьмет у продюсера Волкова взятку. Роман раструбит об этом в газетах, Алина, рыдая, подтвердит информацию, вымажет грязью Крыжовникова, Сергеева и Богдана. Скажет, что отдавала деньги им, что проделывала это многократно, назовет имена певцов и продюсеров, друзей «Русского радио» и.., исчезнет, оставив бушевать пожар скандала. Естественно, такой форс-мажор не убьет радиостанцию, но нанесет сильнейший удар по ее имиджу, заляпает грязью многих людей. Газеты станут лаять не один месяц, скорей всего, конкурс «Золотой граммофон» потеряет свой рейтинг.

Сказано – сделано. В один прекрасный вечер Алина уходит с работы, но домой не возвращается.

А через некоторое время на «Русском радио» появляется исполнительная, аккуратная, очень преданная сотрудница…

– Полина! – завопила я. – Полина!

Крыжовников крякнул.

– Не понимаю! – бушевала я. – Не понимаю!

– Чего? – спросил Сергей.

– Всего!!! Ты же видел Алину?

– Встречал.

– И не узнал, когда она появилась у тебя в приемной?

Крыжовников хмыкнул:

– Ну, я сталкивался раньше с Алиной не так уж часто, она редко ходила на тусовки. Потом, Алина беленькая, светленькая, с короткими волосами и голубыми глазами. А передо мной ходила черноволосая, смуглая девица, с очами, похожими на чернослив, патлы у нее мотались до талии…

В общем, ничего общего с Алиной.

– Но каким образом она так изменилась? – вырвалось у меня.

– Элементарно, – влезла в разговор Лиза, – сходила в солярий, покрасила и нарастила волосы, изменила макияж, вставила в глаза цветные линзы.

– То-то она такая суровая была, – вздохнула я, – и очень подчеркивала свою честность!

Крыжовников снова крякнул.

– Но с какой стати она тебе письмо написала, – неслась я дальше, – А.., а! Я поняла! Убить тебя хотела, как Волкова!

Сергей потер затылок:

– С Волковым, думаю, случайно вышло. Ты представляешь себе тамбурчик, в котором происходила драка?

– Конечно!

– Значит, так. Крохотное пространство со всех сторон огорожено занавесками. Из актерского буфета туда ведут две двери, прикрытые драпировками. А из коридора никаких створок нет, просто достаточно широкое пространство сужается, потом висит пыльная тряпка, за ней предбанник и вход в буфет.