Фокусник
Шрифт:
– Его донесение не имеет юридической силы.
– О чем вы говорите?
– Он не видел, как это произошло. Его донесение должно быть подкреплено жалобой свидетеля или пострадавшего.
– Пострадавший - мальчик, который едва может дышать и говорить, а вы все воскресенье не ударили палец о палец. Этот маньяк мог убежать. Моего сына чуть не убили.
– Послушайте, мистер, успокойтесь. Если вы так торопитесь, то почему не пришли сюда в воскресенье утром?
– Я не спал всю ночь с субботы на воскресенье, а
Полисмен, привыкший к нервным родителям, преувеличениям в жалобах пострадавших, нетерпеливо указал на бланк.
– Не теряйте времени и заполняйте его. Тогда мы начнем действовать.
Тереке Джафет заполнял бланк, когда к нему подошел сержант, оказавшийся куда более вежливым, чем дежурный.
– Я подпишу вашу жалобу. А к девяти часам мы отнесем ее на подпись судье.
– Но сейчас только восемь часов.
– Нам нужен ордер на арест Урека дома.
– Но к этому времени он уйдет в школу!
– О нет!
– воскликнул сержант. Он терпеть не мог забирать подростков из школы. Учащиеся и так относились к полиции крайне враждебно. А теперь придется получить разрешение директора.
– Мы можем подождать до окончания занятий, - заметил полисмен.
– Прошу вас, - обратился мистер Джафет к сержанту, - учтите, что этот парень - маньяк. Его ни на минуту нельзя оставлять на свободе. Он пытался убить моего...
– Мы все сделаем, - прервал его сержант.
– Почему бы вам не поехать домой?
Едва мистер Джафет вышел, он покачал головой, а полисмен пожал плечами.
– Пожалуй, надо поставить в известность капитана, - сказал сержант. Школа
по его части.
Мистер Джафет заехал в мастерскую на Норт-Хайлендавеню. Ему сказали, что стекло удастся поставить только в пятницу, так как его надо специально заказывать. Потом он поехал в больницу. К Эду его не пустили, но вызвали лечащего врача, который сказал, что непосредственная опасность для жизни мальчика миновала.
– Вы в этом уверены?
– спросил мистер Джафет.
– На все сто процентов, - заверил его врач.
Извинившись, врач тут же ушел, так как утром в больницу привезли семерых лыжников, возвращавшихся в Нью-Йорк в микроавтобусе, который врезался в каменную стену на дороге 9.
Мистер Джафет позвонил Джозефине и сказал, что поедет в школу к первому уроку. Он, конечно, мог бы попросить, чтобы его заменили, но хотел присутствовать при аресте Урека.
9.
Мистер Чадвик постучал по микрофону, призывая к тишине переполненную аудиторию. В зале собралась вся школа. Преподаватели - справа и слева от рядов стульев, под высокими окнами, сквозь которые лился солнечный свет.
Тридцать лет назад, когда мистер Чадвик пришел в школу, появление директора на сцене мгновенно превращало бурлящий зал в безмолвные катакомбы. Теперь мальчики и девочки не обращали на него никакого внимания. Он разрешил длинные волосы.
– Я стараюсь не допускать полицию на территорию школы, - начал мистер Чадвик, пытаясь перекричать шум, - но сегодня у меня нет другого выхода.
Капитан Роджерс легко взбежал на сцену. Школьники настороженно затихли.
– Юноши и девушки... Многих из вас я могу смело назвать моими друзьями... По моему твердому убеждению, наведение порядка в школе не должно входить в компетенцию полиции. Если бы мы вели себя так же, как поступают в Нью-Йорке, находящемся всего лишь в тридцати милях, стерлась бы всякая граница между школой и исправительным заведением... Разве что вы бы спали дома.
Как он и ожидал, все засмеялись. Капитан смотрел на собравшихся школьников как на толпу, а разговаривая с толпой, первым делом следовало снять напряжение. Затем он перешел к делу.
– В субботу, после танцев, возле школы было совершено тяжелое преступление. О нем сообщили утренние газеты, бросив тень на репутацию Оссининга. Группа хулиганов прямо у школьных дверей избила Эда Джафета, ученика одиннадцатого класса. Эти же юнцы разбили ветровое стекло в машине его отца, преподавателя этой же школы, - все взоры обратились на мистера Джафета, стоявшего справа от сцены, - а также переломали весь реквизит, с помощью которого Эд в тот вечер показывал фокусы. Нападение на людей и нанесение им физических увечий представляется мне куда более опасным, чем повреждение их собственности. Эд Джафет все еще в больнице, хотя кризис уже миновал.
Услышав это радостное известие, в зале зааплодировали, но капитан поднял руку, давая понять, что еще не закончил.
– Нам известно, что на Эда и его отца напало четверо школьников, которые, по всей видимости, сейчас меня слушают. Я прошу их встать.
КОММЕНТАРИЙ ДЖОРДЖА ТОМАССИ, адвоката Урека:
Меня возмутило предложение капитана. По нашим законам человек считается невиновным, пока не доказана его вина. Нельзя заставлять человека обвинить самого себя в совершении преступления. Именно к этому и стремился капитан. Тем самым он нарушал конституционные права моего клиента.
* * *
– Мистер Джафет, - продолжал капитан Роджерс, - опознал одного из нападавших, Станислава Урека.
Головы повернулись к Уреку, сидевшему в пятом ряду. А тот, вскочив на ноги, крикнул изо всей мочи: "Стенли!"
– Это он?
– спросил капитан у мистера Джафета.
– Да, - последовал едва слышный ответ.
Четверо полицейских, стоявших у дверей, двинулись к Уреку: трое по центральному проходу, один вдоль ряда окон. Школьники, сидевшие рядом с Уреком, бросились в проходы, оставив его одного. Директор указал им на свободные места в других рядах.