Фол последней надежды
Шрифт:
Я прищуриваюсь и в ее глазах считываю, что она видит перемену в моем настроении.
Как тонко настроенная антенна ловит то, что нужно.
— Окей, — выдаю вместе с воздухом, который выпускаю из легких.
Она недоверчиво переспрашивает:
— Окей?
Я киваю и развожу руки в стороны. Возможно, я делаю большую ошибку. Но сейчас мне нужен человек, которому я мог бы доверять. Ангелина — очень хороший вариант в моих обстоятельствах.
К тому же я так рад ее видеть! Очень устал быть
Тогда я киваю. И обессиленно пожимаю плечами:
— Да, я согласен. И хоть я не понимаю, зачем тебе это нужно, я все равно с радостью приму твою помощь.
Гелик бросает на меня какой-то странный взгляд, поправляет свою кепку, летит взглядом к своим ногам, а потом возвращается ко мне:
— Тогда разминайся, салага. Пощады от меня не жди.
Я хмыкаю:
— Так ты партнер или деспотичный тренер? Можешь определиться?
— Заткнись, Громов, и разминайся.
Она выпячивает губы и уходит в сторону, чтобы скинуть на газон свою куртку. Кажется, пощады мне и правда ждать не стоит.
Через полтора Геля тормозит меня в момент отработки ударов по воротам. Я только что зарядил в «девятку», но она хватает меня за локоть:
— Все, Вано, остановись.
— Шутишь? Я только разыгрался.
— Ты — да, а твоя нога так не считает. Перетрудишься, точно пожалеешь.
Я замираю. Смотрю на изогнутые ресницы Ангелины. Впитываю ее решительный взгляд. Зачем-то спускаюсь взглядом к пухлым губам. Верхняя чуть тоньше, и это как-то…заводит.
Моргаю, чтобы скинуть идиотские мысли. Никогда раньше я так о ней не думал. Наверное, просто перенервничал? Сейчас бы нужно отказаться от ее помощи, но уже поздно. Логично скидываю все на волнение.
Так что в раздевалке я принимаю холодный душ, быстро переодеваюсь и выхожу с рюкзаком на плече. Тороплюсь, потому что мне кажется, что если я сильно задержусь, то она уйдет. А мне хотелось бы обсудить тренировку. Геля не эксперт, но многое понимает, а больше спросить мне некого.
Выхожу в сторону поля и никого не вижу. Успеваю расстроиться, когда маленькая теплая ладонь касается моего плеча:
— Быстро собираешься, Громов, молодец. Идем?
Я согласно киваю, и мы идем к выходу со стадиона. А потом говорю:
— Подожди.
— А?
— Идем.
— Куда? — она будто бы волнуется, но я хватаю Гелю за пальцы и тяну на себя.
На бровке, куда не достает свет фонаря, я ложусь на спину.
— Что ты делаешь?
— Расслабляюсь. Полезно для спины. Давай, Гелик, присоединяйся.
Она фыркает, но без лишних раздумий тут же приземляется рядом:
— Совсем сбрендил. Может, твоя нога стрельнула травмой в мозг?
— Мне грустно, Ангелин, — вдруг признаюсь ей так же откровенно, как она мне недавно.
Тонкими пальцами она находит мою руку и крепко сжимает:
—
Мы смотрим в потемневшее небо, все еще держась за руки, и я снова чувствую то необычное волнение. В грудной клетке что-то ворочается. Что? Черт его знает. Просто что-то происходит, и я смиренно это принимаю. Разберусь потом. Чуть поворачиваю голову, чтобы немного ее видеть. Гладкий лоб, едва выступающий носик и острый подбородок.
Разнимаю наши руки и тру ладонями лицо. Геля рядом шумно переводит дыхание.
Рад, что именно она сейчас рядом.
— Как часто у нас тренировки? — спрашивает она.
— Каждый день, — потом хмыкаю, — ну, с плавающими выходными. И я тебя не заставляю. Можешь не приходить, если будут дела.
— Какие? Типа свидания? — смеется Гелик.
Я зеркалю ее реакцию и смеюсь тоже. Но это, вроде бы, не самая смешная шутка.
Свидания? Ну, не знаю.
— А Алена знает о твоих тренировках? — спрашивает она совсем тихо.
Задумчиво жую нижнюю губу. Что-то есть в этом вопросе. Черт знает. В итоге качаю головой:
— Нет. Никто не знает.
— Значит, мы повязаны, да?
— Выходит, что так, Гелик. Сохранишь мою тайну?
— Даже от брата?
— Даже от брата, — твердо говорю я и снова сжимаю кончики ее пальцев.
Глава 19
Ангелина
Боже, Боже мой!
Только это бьется в моем мозгу, пока мы едем домой. Ваня вызывает такси и сначала довозит меня. Я не спрашиваю, но по пейзажу за окном, конечно, понимаю, что мы едем по моему адресу. Очень по-джентельменски.
Мы вообще по большей части молчим после той странной сцены на поле. Я проделываю тот же трюк, что и в прошлый раз, изображаю, будто мои наушники сели. Поэтому без сомнений он предлагает мне свою музыку, но там снова играет обезличенный дипхаус.
Сейчас меня это не расстраивает. С дурацкой улыбкой, которую Ваня не видит, я пялюсь в окно. Я об этом и мечтать не могла. Одна моя стыдная слежка обернулась безумной удачей. Зажмуриваюсь, чувствуя волну восторга. Это же Громов! И он со мной! Он держал меня за руку! С ума сойти.
Когда подъезжаем, Ваня снова просит водителям подождать и выходит за мной.
У подъезда, когда мы замираем друг напротив друга, он тихо говорит:
— Спасибо.
— Пока не за что, Громов, — я прислоняю кулак к его плечу, а он отыгрывает, будто я его ударила.
Кривится, стонет и хватается за руку, словно истекает кровью.
Мы хихикаем, как дети.
— Дурак, блин. Ты такая каланча, я бы никак не смогла сделать тебе больно.
— Посмотрим, Гелик, — говорит он задумчиво и подмигивает в ответ на мой вопросительный взгляд.