Фонарь и Эмбер

Хоук Коллин

Фаррагут в это время действовал по своему плану. Он подкупил Пейна послать вампира и его подопечную к его острову. Он не знал, что ведьма была его дочерью, он вообще не знал, что у него есть дочь.

Эмбер не помнила десятки лет в лесу и блуждающий огонек, но поклялась, что, когда ее мать станет достаточно сильной, они найдут и духа, и Флосси, милую старушку, что вырастила ее, и отблагодарят их. Элеонора печально улыбнулась, но Эмбер представляла, как тетя отдыхает на тропическом острове, окруженная десятками котов.

Делия,

Грейдон и Дев вскоре улетели на корабле доктора, что им подарили. Дев сдался, не пытался уже уговорить Эмбер быть с ним, хоть его кровь все еще просила его найти себе любимую, отдать ей сердце. Он дал клятву вампира, что оставляет ее, чтобы она нашла свое счастье. В этот раз Эмбер не пробовала его кровь. Она обняла его, Делию и Грейдона. Они ушли, Джек не смог попрощаться.

Стало понятно, что Эмбер не отделить от ее фонаря, хоть Джек уже не был фонарем. Он стал смертным снова, но не был против, особенно когда его выхаживала Эмбер. Хоть он скучал по тыкве.

Сила Иного мира быстро угасала без лорда, и народ ждал помощи высшей ведьмы. Эмбер отправилась в столицу с матерью. Они смогли пополнить запасы топлива, но с энергией помочь не вышло. Нужно было новое решение, и скоро. Нужно было вернуть ведьм.

Финни вызвался пойти в мир смертных и отыскать там ведьм. Эмбер расстроилась, когда он ушел, проплакала час. Но Финни пообещал приходить часто, ведь они с матерью ослабили ограничения барьеров между мирами.

Он ушел, все успокоилось, и Эмбер попробовала исцелить мать. Годы пропали с ее лица, но стоило Эмбер убрать руки, как они вернулись. Эмбер вытерла слезу со щеки.

— Не получается.

— Попробуй еще раз, — тихо сказал Джек.

— Не выйдет, — сказал доктор Фаррагут. — Ее тело устало. Если бы я не был закован в этот облик, я освободил бы ее из этих оков и улетел с ней.

Мать Эмбер похлопала доктора по руке.

— Мне хватит воссоединения с тобой и дочерью, — сказала она. — Наше время вместе было чудесным.

— Что удерживает вас в этом облике, доктор? — спросил Джек.

— Мое имя, — сказал он. — Когда я получил это… жалкое тело, я потерял свое имя. Я записал его перед изменением, отрекся от него, чтобы меня не раскрыли, но не помню, где оставил его.

Эмбер решительно попробовала снова, направив как можно больше энергии к матери. Свет над головой потускнел, затрепетал, сухие волосы женщины из седых стали золотыми, потом платиновыми. Ее кожа разгладилась, губы стали розовыми, а щеки — румяными. Эмбер напряглась, руки дрожали, а ее мама стала красивой.

Джек охнул, узнав ее юное лицо.

— Элеонора?

Эмбер открыла глаза и убрала руки. Она подумала на миг, что победила, что ее мать была исцелена, но годы вернулись, хоть в этот раз медленнее. Она проиграла.

— Ты не знал, что Элеонора была матерью Эмбер? — спросил доктор у Джека.

— Я знал, что она была ведьмой,

но вы не звали ее Элеонора, а фамилия Эмбер — О’Дэр, а не Дэр.

— Я думала, что ты забыл меня, — объяснила ведьма. — И я не хотела обременять тебя сильнее. Мы оставили имя Лорен, чтобы не путать народ здесь. Ты был почти все время без сознания на острове. «О» Эмбер дала блуждающий огонек, — она улыбнулась, а ее сияющие волосы снова тускнели и редели. — Она хотела оставить Эмбер кусочек себя.

— Доктор, — сказал Джек. — А вы не оставляли свое имя рядом со скелетом?

Его глаза расширились в надежде.

— Да. Это было возле деревни Элеоноры. Я сделал себе тело из мизинца убитого мужчины.

— Тогда… я знаю ваше имя! — взволнованно сказал Джек.

— Какое оно? — спросила Эмбер.

— Кроатоан.

— Кроатоан, — повторил доктор, имя отразилось от стен комнаты. Сильный ветер ударил по группе. Они услышали рев, и тело доктора растаяло на глазах. Искры энергии летали, собирались, а потом перед ними возникло большое существо. Его кожа была красной, руки и грудь — широкими.

Пропал толстый мужчина с зачесанными назад волосами. На его месте стоял великан с волосами цвета полуночи, что ниспадали волнами длинных прядей. В центре его лба был вдовий мыс, темные глаза хитро блестели.

Джек видел этот упрямый подбородок у Эмбер, ее глаза так же сияли, когда она была раздражена. Кроатоан взял Элеонору за руку, и годы пропали с нее, словно улетели перья. Она глубоко вдохнула, отбросила роскошные волосы за плечо. Пара обнялась, кромешник сжал ладонь хрупкой ведьмы. Его рука полностью скрыла ее ладонь.

Отец Эмбер пугал, но улыбнулся Джеку, и бывший фонарь чуть не скривился от яркости его зубов. Поразительно, как такое существо столько лет было заперто в облике доктора.

— Ты освободил меня, — прогудел он. — Взамен я одарю тебя. Назови желание своего сердца, и оно твое.

— Я… — Джек нервно сглотнул. — Тогда желание моего сердца — всегда быть с Эмбер, и чтобы вы благословили нас.

— Конечно, мы вас благословляем, — сказала милая мама Эмбер.

— Да, — согласился Кроатоан. — Но всегда быть с ней ты не сможешь. Я говорил тебе, что мне почти пять тысяч лет. Эмбер суждено прожить хотя бы половину этих лет. Ты смертен, и долгие годы одиночества ждут ее, если только…

— Если только? — сказал Джек.

— Если только ты не захочешь стать фонарем снова.

— Хочу, — сказал Джек. — Но моя тыква погибла.

— Тебе не нужна тыква, — ответил Кроатоан со смехом. — Тебе нужен Уголек. К счастью, один у тебя есть. И в этот раз ты будешь прикован к ней, — мужчина склонился и похлопал его по спине. — Ты точно этого хочешь? Она может оказаться куда строже Руна и меня.

Джек повернулся к Эмбер с улыбкой и опустился перед ней на колени. Взяв ее за руки, он сказал: