Фонарь под третий глаз

Раевская Фаина

Красавец, ничуть не удивленный такой реакцией, тонко улыбнувшись, спросил:

— Так какие же вопросы не дают вам покоя? Может, я знаю на них ответы?

Я окончательно смутилась, потому что голос мужчины показался мне райской музыкой. «Сейчас растаю и стеку в озеро отвратительной лужицей», — испугалась я. Наверное, только это соображение заставило меня сконфуженно буркнуть:

— Нет, вы тоже не знаете.

— Наверное, что-то романтическое? — не унимался дядечка.

— Послушайте, какое вам дело?! Я хочу побыть в одиночестве, посидеть на берегу озера и разобраться в своих мыслях. Надеюсь, смогу с этим справиться без посторонней

помощи.

Мое раздражение очень легко объяснялось: я просто представила, как смотрюсь со стороны в старой мужской куртке, доходившей до колен, в вытертых джинсах и с измученным бессонницей и невеселыми мыслями лицом. А дядька был просто вызывающе красив классической античной красотой. На фоне этого Аполлона я выглядела клоунессой из цирка шапито. И еще злил тот факт, что мужчина начинал мне активно нравиться. Не хватало только влюбиться в самом разгаре расследования!

Объект моего раздражения засмеялся, обнажив ровные, ослепительно белые зубы. «Вставные!» — со злорадством подумала я.

— Вижу, вы смущены моим вниманием. Что ж, не стану больше докучать своей назойливостью. Всего доброго, прекрасная леди!

Мужчина слегка поклонился и неторопливой походкой греческого бога, возвращающегося на Олимп, направился в сторону моста.

— Пижон! — прошипела я, снова усаживаясь на скамеечку.

Однако мысли не желали возвращаться к копью Лонгина, а с упорством маньяка крутились вокруг персоны прекрасного незнакомца. Вскоре стало ясно, что ни о чем другом я думать уже не смогу, по крайней мере, в ближайшие несколько часов. Мне ничего не оставалось делать, как отправиться обратно на дачу, кляня свою несчастливую судьбу.

Возвращалась я той же дорогой, поэтому неудивительно, что на мосту встретила ЕГО — Аполлона, полубога, красавца, — словом, мужчину моей мечты. Сердце на мгновение остановилось, а потом застучало неприлично громко и быстро.

«Влюбилась! — мысленно ахнула я и попыталась немедленно взять себя в руки: — Он — подлец, как пить дать. Хорошие люди не могут быть такими совершенными. Точно, подлец! Зло всегда обаятельно… Мама моя, какая у него улыбка! Надо срочно выбросить эту чепуху из головы. В таких типов не влюбляются, с ними пропадают. Влюбляться следует в гиппопотамов типа нашего Игната. Ну и что, что наш мент — не красавец? Зато с ним спокойнее. А с этим — что за жизнь меня ждет? Сплошная нервотрепка, а не жизнь! Так и с ума недолго сойти. Ох, а глаза… Просто омут!»

«Прынц» при виде меня оживился:

— Это судьба, моя прекрасная леди.

— Какая еще судьба? — нахмурилась я.

— Я имею в виду нашу встречу. Мне вообще-то несвойственно гулять рано утром в одиночестве. Пусть даже в таком мирном дачном поселке. Раскрою вам страшную тайну: мне удалось сбежать от своей охраны! Через забор! — Казалось, дядька был в восторге от своей мальчишеской выходки.

— Поздравляю. А вам не приходило в голову, что наша встреча совсем не случайна? Вдруг я наемный киллер и сейчас вас… ну, скажем, утоплю в озере?

— Ничего у вас не выйдет: я хорошо плаваю. Да и на киллера вы совсем не похожи…

— Много вы знаете, как они выглядят! — фыркнула я.

— Знаю, — кивнул дядька. — И со всей ответственностью заявляю: вы — не он! Вы больше похожи на маленького мышонка, напуганного кошкой.

— Скорее, львом. Даже целым стадом львов.

— Львы живут прайдами. Я правильно понял — у вас проблемы? Чем могу помочь? У меня большие возможности.

В глазах

мужчины появилось что-то, отдаленно напоминающее тревогу и сострадание. Я вдруг отчетливо осознала, что безнадежно влюбилась. А кто бы устоял? Красивый мужчина, богатый, судя по всему, мужественный и к тому же настоящий джентльмен, готовый ради прекрасной дамы и «коня на скаку», и «в горящую избу»… Разве не об этом мечтает каждая вторая девушка в моем возрасте? Но то — мечты! А реальность, к сожалению, сурова. Вполне вероятно, что со дня на день меня могут убить, так зачем тратить силы на новые чувства?

— Знаете, что? — подняла я глаза на мужчину моей мечты. Хотела сказать ему очень многое, но вместо этого из груди вырвался отчаянный вопль: — Идите вы к черту!

Очень хотелось уйти эффектно. С этой целью я резко дернула «молнию» на куртке и, гордо задрав подбородок, поспешила убраться. Как нарочно, под ноги попался не то какой-то булыжник, не то корень дерева — и я совсем не эффектно шмякнулась на четвереньки. В носу сразу защипало от обиды, и я, тихо скуля, по-жабьи доползла до ближайших кустов. Там я приняла вертикальное положение, отряхнулась и громко заявила, напугав какую-то раннюю птаху:

— Все! Пойду домой и спокойно умру от сердечного приступа.

Маруська с Игнатом крепко спали со счастливыми улыбками на усталых лицах, поэтому у меня появилась неплохая возможность осуществить задуманное. Однако сердце разрываться от горя и безответной любви не спешило. Вместо этого на меня навалился крепкий здоровый сон. «Стало быть, так надо», — неспешно проплыла философская мысль, и я заснула.

Снилась мне белая корова. Она стояла на мосту и страстно мычала. Животное держал за рога мой Аполлон. На сей раз он был облачен не в спортивный костюм, а в сверкающие одеяния тореадора. Я, вся такая красивая, тоже во всем белом, счастливо улыбалась. «Я спасу тебя, любимая! — вещал Аполлон. — Приди в мои объятия!» Я уже хотела выполнить просьбу принца, как неожиданно корова заговорила человеческим голосом, странно похожим на Маруськин: «Нельзя тебе в объятия, Ярослава! Сперва копье найди! И к господу обязательно обратись!»

С этим напутствием я и проснулась. Денек удался на славу: солнышко, птички, голубое небо, свежий воздух — практически все, что нужно человеку для счастья. Если б рядом сидела не Маруська, а мужчина моей мечты, я, пожалуй, могла бы назвать себя абсолютно счастливым человеком.

— Как же ты меня достала! — простонала я, отворачиваясь к стене. — Даже коровы твоим голосом разговаривают…

— Хреново дело, Славик, — ни капли не обидевшись, а, вероятнее всего, даже не услышав меня, сообщила подруга. — В приватной беседе с Игнатом выяснилось, что гражданка Попова Ирина Юрьевна скончалась. Причину смерти установит вскрытие.

— Кто такая Попова? — зевнула я.

— Сотрудница хранилища…

Сон как рукой сняло. Даже образ Аполлона растаял, словно эскимо в знойный полдень. Я подпрыгнула на кровати:

— Где мент?

— На службу отбыл. А перед отъездом сообщил о смерти этой самой гражданки Поповой. Славка, дела-то какие разворачиваются! — кажется, Манька была в восторге.

Чего не скажешь обо мне. Я не выспалась, оттого чувствовала себя разбитой. Воспоминания о встреченном рано утром Аполлоне хорошего настроения не добавляли. А тут еще и смерть этой самой Поповой… Стоит ли удивляться, что в душе моей немедленно поселилась обида на весь мир?