Фонтан мечты
Шрифт:
Уж лучше, чем плакать. И все же он никак не мог приноровиться к стремительной смене ее настроения, непостоянного, как морской климат.
– Прости, – сказала она, угадав его мысли, – обычно я очень уравновешенная.
– Что поделаешь? Ситуация такая.
– Ты все так хорошо понимаешь.
– Вообще-то ты первая, кто мне об этом говорит. Послушай, Амелия, что я точно должен сейчас сделать, так это отвезти тебя домой.
Она покачалась на пятках.
– Затем, чтобы ты мог заняться... Чем? Охотой на Хоули?
– Я должен. Но я не собираюсь его убивать.
– А как на это посмотрит британское правительство? Не забывай, он член палаты лордов.
– Мельбурн и его союзники будут лишь счастливы от него избавиться. Он у всех встал поперек горла.
– А как насчет подозрений, связанных с Акорой? Ты от них избавился?
– У нашего президента и так полно забот. Меньше всего ему нужна сейчас война. То, что Хоули оказался британцем, а не акоранцем, снимает вопрос о военном конфликте.
– Хоули не ягненок, он достаточно опасен.
– Я это знаю, принцесса, – сказал Нилс, натягивая рубашку. – Именно поэтому мой брат наблюдает за ним.
Но Шедоу не был там, где ему надлежало сейчас находиться. По дороге в конюшню Нилс наткнулся на скорчившегося, истекающего кровью человека, лежащего на садовой дорожке. В этом несчастном он узнал Шедоу.
Амелия выбежала из дома, не потрудившись накинуть жилет. Дождь нещадно хлестал ее, но она не замечала ни ветра, ни холода. Ее согнал с места крик Нилса, полный тревоги и боли. Там, на полпути между домом и конюшней, она видела коленопреклоненный силуэт Нилса.
Добежав до него, она в ужасе зажала рот. На тропинке лежал человек, разглядеть которого в темноте она не могла. Одно было ясно – этот человек истекал кровью.
– Кто это? – выдохнула она, опускаясь на колени рядом с Нилсом.
– Шедоу. Мой брат. Проклятие, я знал, что не надо позволять ему...
– Куда его ранили? – Она шарила по телу несчастного, пока рука ее не наткнулась на рукоять ножа.
– Господи...
Словами тут не поможешь. Она знала, что жизнь раненому может сохранить лишь немедленная и квалифицированная помощь. Посему действовать надо было быстро и решительно. Амелия, не задумываясь ни на миг, оторвала кусок ткани от подола юбки и прижала сложенную в несколько раз ткань к ране, чтобы остановить кровотечение.
– Надо принести его в дом и вызвать целительницу.
– Я не отдам его никакому костоправу! Знаю я этих мясников-хирургов! Я сам в состоянии о нем позаботиться.
Амелия не стала ему возражать. Для пустых разговоров сейчас не время. Нилс понес брата в дом. Амелия семенила рядом, прижимая ткань к ране. Нилс уложил Шедоу на кухонный стол напротив очага, а Амелия, быстро избавившись от того, что осталось от юбки, и оставшись в одной рубашке и блузке, принялась лихорадочно искать глазами лампу. Только после того как лампу удалось разжечь; она смогла оценить степень тяжести нанесенного ранения. Нож едва не вошел в сердце. Дюймом выше и правее – и спасать было бы уже некого.
– Эй, черт возьми, –
Амелия приложила ухо к груди раненого.
– Сердцебиение слабое, но ровное. Нож не попал в легкое.
– Откуда ты знаешь?
– Я слышу. Надо срочно остановить кровотечение и вывести его из болевого шока.
– Где ты всему этому научилась?
– У нас в Акоре первую помощь могут оказывать все.
– Я слышал, что акоранцы умеют лечить так, как мы не умеем.
– Мы не делаем тайны из наших методов. Просто нас никто не хочет слушать.
– Ты можешь ему помочь?
– Ему поможет настоящий лекарь. Я лишь знаю то, что знают у нас все.
Амелия не теряла времени. Она лихорадочно обдумывала план действий, внимательно глядя на раненого. Он выглядел немногим моложе Нилса – на год-два, не больше. Волосы у него были светлые и кожа очень бледной от потери крови.
– Надо послать Андреасу записку. В нашей резиденции есть целительница. Андреас привезет ее.
– Женщина?
– А это важно?
– Нет, черт побери. Мне все равно, кто его будет лечить, лишь бы толк был. – Нилс вдруг повесил голову. – Я отослал его следить за Хоули, а сам...
– А сам кувыркался тут со мной? – Его раскаяние, его боль могли бы сломить ее, но она устояла.
– Слезами горю не поможешь, – сказала принцесса Акоры. – Если шевельнуть нож, он может задеть легкое. Мы должны вытащить его, но очень осторожно. Дело в том, что нож в ране сохранил ему жизнь – не дал всей крови из него вытечь.
– Целительница...
– Мы не можем сидеть сложа руки, ожидая, пока она приедет. Каждая минута драгоценна. Я думаю, что нож надо вынуть сейчас. Молю Бога, чтобы я не ошиблась.
– Рана все еще кровоточит.
Оба молча смотрели, как набухает кровью повязка.
– Мне нужно больше света, – сказала она и закрыла глаза, собираясь с силами. – У меня нет дара, но меня учили.
Руки Амелии, тонкие, с удлиненными пальцами, замелькали под лампой. Она старалась следовать тому, чему учила ее тетя Брианна. «Ты должна как бы растечься в пространстве. Сделаться тонкой, почти прозрачной, чтобы твои чувства могли проникнуть сквозь барьеры плоти». Брианна, жена ванакса, оказалась в Акоре случайно – ее подобрали ребенком на берегу, после того как корабль, на котором она плыла, потерпел крушение у акоранских берегов. Ее удочерила известнейшая в Акоре целительница.
Когда-то то, чему учила Амелию Брианна, казалось неосуществимым. Но теперь у нее не было выбора – или поверить в себя, или дать погибнуть человеку.
– Нам нужна еще ткань, – бросила она через плечо Нилсу. – Горячая вода, чистые тряпки, какая-нибудь прочная нить, иглы и света, света побольше. Принеси подушки, их надо подложить ему под ноги, книги сгодятся – главное, чтобы ноги были выше головы.
– Ты справишься, пока я...
– Да. – А что еще она могла сказать? Разве могла она сказать человеку, которого она любила – чего уж там, надо себе в этом признаться, – что-то другое, когда он так страдал.