Фонтаны на горизонте
Шрифт:
К знакомому порогу и в темноте найдете дорогу, — в тон ему произнес Бромсет.
Как лучше пройти к порту? — в голосе неизвестного была настороженность.
Могу вас проводить, — оторвался от камня гарпунер. — Я иду туда же.
На свое судно? — поинтересовался ночной собеседник. — Сегодня холодно...
Могу пригласить вас на рюмку коньяку, — любезно сказал Бромсет и тут же сердито заметил: — Долго же вас пришлось ждать, господин Комбаров.
Осторожность — лучшее качество из всех, — отпарировал тот. — Нетерпение — худшее из худших.
Тихо
На корабль пришлось подниматься по штормтрапу. Комбаров сделал это с легкостью опытного моряка, Бромсет последовал за ним. На мокрой, слабо освещенной палубе их никто не встретил, и Юрт провел спутника к капитан-директору.
Микальсен сидел у себя в каюте. Казалось, он не поднимался из-за стола с тех пор, как его оставил Бромсет. Когда гарпунер и его спутник, жмурясь от яркого света, вошли в каюту, капитан-директор торопливо вышел им навстречу. Бромсет познакомил его с Комбаровым.
— Господин Комберг, или по-русски Комбаров.
Микальсек увидел перед собой человека среднего роста, сухощавого, с глубоко сидящими глазами, высоким лбом и неестественно маленьким тонким носом, точно он был пересажен Комбергу с другого лица. Кожа имела красноватый оттенок, а узкий подбородок с глубокой ямкой порос остренькой, клинышком, рыжеватой бородкой. Комберг стоял, чуть вздернув плечи и прижав руки к телу. Когда он здоровался с капитан-директором, то прищелкнул каблуками и рывком нагнул голову, прижав на мгновенье подбородок к груди, отчего на лоб упала прядь светлых волос.
«Офицер», — догадался Микальсен, и его сердце сжалась.
Бромсет, наблюдавший за капитан-директором, пояснил:
— Господии Комберг останется на нашей флотилии.
Зачислите его матросом.
Слушаюсь, — машинально ответил Микальсен.
Вам надо сменить платье, — повернулся к Комбергу гарпунер. — Сейчас у вас слишком комиссарский вид.
Оба рассмеялись. Комберг снял кожаную куртку и поношенную солдатскую фуражку, оставшись в черной сатиновой косоворотке и суконных брюках, заправленных в сапоги. Он потер руки.
Что-то промерз.
Может, рому или коньяку? — предупредительно спросил Микальсен.
Пожалуй, второе.
Пока капитан-директор угощал ночного посетителя, Бромсет, отказавшись от вина, развернул на столе карту Тихого океана и, не оборачиваясь, проговорил:
— Прошу, господин Комберг.
Тот с рюмкой коньяку подошел к столу. Поймав недовольный взгляд Бромсета, он усмехнулся и с вызовом выпил. «Эта свинья, кажется, пьяница», — подумал Бромсет и повторил:
Прошу. Начните с Командорских островов. Когда вы там были последний раз?
Вернулся месяц назад. Как работник кооперации, проверял постановку снабжения. Население малочисленно.
Охрана? — задал вопрос Бромсет.
Сейчас нет, но скоро установят. Конец июля — лучшее время для охоты: мех самого высокого качества... Вот схема лежбищ зверей.
Комберг вынул из кармана свернутую вчетверо вырезку из какой-то карты. Бромсет взял ее и, развернув, увидел Командоры с нанесенными на них пометками.
– Подходы к берегу?
– Плохие. Только на мелкосидящих судах, лучше на
Вельбота.
– Так! Подробности обсудим позднее. — Бромсет свернул вырезку из карты и спрятал ее в нагрудный карман.
– Покажите устья рек, которые необходимо закрыть. Прямо на карте…
– Прежде всего необходимо идти в Кроноцкий залив. Вот сюда.
Микальсен и Бромсет нагнулись над картой.
На рассвете Бромсет возвратился на «Вегу-1». Комберга устроили в одном из кубриков базы. Сам капитан-директор еще долго не ложился. Ночное совещание вовсе лишило его сна.
Микальсен размышлял об услышанном. «Это же будут сплошные преступления. Но что я могу поделать? Разве можно не выполнить приказ, если желаешь сохранить свою голову на плечах?»
Еще в Бергене капитан понял, что концессия, полученная у русских, только ширма для грязных дел. «А он, Микальсен, — честный моряк и ни на какие жульничества никогда не пускался. Лучше уж было тогда отказаться от этого плавания! Нет, испугался, что будет уволен, останется без работы. А не подумал, каково придется вот сейчас. Быть на побегушках у этого авантюриста Бромсета... Что бы сказали друзья китобои, если бы узнали обо всем этом?..»
Микалъсен закрыл лицо руками и долго сидел неподвижно. Когда склянки пробили утреннюю вахту, он поднялся с кресла и направился к койке. Нужно было хоть немного отдохнуть. В полдень на базу прибудет Северов, а это г— новые переживания.
3
Волнение, вызванное в Петропавловске приходом флотилии «Вега», постепенно утихало. Насмотревшись на базу и китобойные суда, люди стали расходиться из порта. На берегу оставались лишь те, кто надеялся получить работу. Они обсуждали события, гадали, что это принесет городу и, конечно, прежде всего им.
Среди этих людей были Журба и Ли Ти-сян. Китаец все еще не мог успокоиться после того, как узнал Северова.
— Капитана шибко хороший человек, — возбужденно повторял Ли Ти-сян. Лицо его как-то помолодело, глаза приобрели юношескую живость.
Журбу несколько забавляла детская убежденность Ли Ти-сяна. В китайце он неожиданно приобрел друга, хотя, собственно говоря, ничем не заслужил этого. В то же время где-то в глубине души у Журбы появлялась маленькая надежда: а что если действительно на флотилию будут брать людей? Но тут же моряк сердито хмурил брови. «Опять под чужой флаг, опять драить палубу иностранного судна. Нет! Он сыт этим по горло».