Фонтаны на горизонте
Шрифт:
пододвигая к нему масленку и сахарницу.
— Боюсь, что поздно, — нахмурился Иван Алексеевич. Микальсен в замешательстве посмотрел на Северова.
«Неужели комиссар узнал, что Комбсрг ушел с Бромсе-том. Буду отрицать, все отрицать. Пусть сам Бромсет выкручивается». Капитан-директор сделал несколько глотков кофе и, стараясь казаться спокойным, спросил:
— Вы снова хотели пойти на охоту? Почему же не предупредили? Теперь китобойцы редко будут стоять у базы, только для принятия топлива, продуктов. Сдадут тушу и снова на поиски,
Микальсен за многословием пытался скрыть свое беспокойство. Северов выжидал, когда капитан-директор сделает паузу.
— Я не об этом, господин Микальсен. Я о том, что разделка туш ведется неправильно. Я не могу позволить, чтобы вы брали с туш только тот жир, который легко срезать сверху. С туши используется всего лишь одна треть жира. Это противоречит всем международным нормам.
«Вот он о чем», — Микальсен почувствовал облегчение и, отодвинув от себя чашку из тонкого китайского фарфора, откинулся на спинку кресла:
Мы иначе не можем, господин Северов.
Почему же другие флотилии берут с туш весь жир?
Наша база устарелого типа. Мы не имеем слипа[21]
Слип — вырез в корме базы, позволяющий втаскивать тушу кита на палубу для полной разделки., который бы позволил нам обрабатывать тушу полностью.
Но таким образом вы вынуждены в три—четыре раза больше бить китов, а это ведет к их истреблению.
Китов на наш век с вами, господин Северов, хватит, — рассмеялся Микальсен.
Это же хищничество! — возмутился Северов. Разве вы этого не понимаете?
Микальсен равнодушно пожал плечами.
Так делают все, у кого нет слипа.
Почему же вы не сделаете его, — вырвалось у Северова. В глазах Микальсена мелькнули 'веселые огоньки.
Флотилия не моя, господин Северов. Но я охотно передам ваше требование президенту компании.
Северов сдержанно сказал:
Если и остальные туши будут обдираться так же плохо, я буду вынужден сообщить об этом своему правительству. Кроме того, ободранную тушу вы оставили на плаву, отдали ее на волю волн.
Она скоро затонет, да и много найдется на нее любителей среди рыб, — забеспокоился Микальсен.
Это замечание Северова било прямо в цель. Капитан-директор знал, что, бросая тушу на плаву, он нарушает одно из условий концессии. Северов напомнил о нем:
— Тушу необходимо уничтожить полностью. Иначе волны прибьют гниющие остатки к берегу, хотя бы тех же Командорских островов, а это может вызвать мор среди котиков.
У Микальсена мелькнула тревожная мысль: «Комиссар говорит о лежбищах. Неужели он знает, что мы, Грауль, то есть Бромсет, должны... Нет, нет... Откуда он может знать об этом? Вот он говорит уже о другом».
Прикажите сейчас же уничтожить тушу, — Северов _ говорил так непреклонно, что Микальсен торопливо согласился:
Хорошо, хорошо.
Капитан-директор отдал в переговорную трубу приказ
Северов вышел из каюты и с облегчением вздохнул полной грудью.
От базы отошла шлюпка. Она, словно огромное насекомое, бежала по воде на тонких шести ногах — веслах. «Пошли взрывать тушу», — Северов остановился у бор-наблюдая за шлюпкой. Она подошла к туше, вспугнув тучу птиц. С недовольными резкими криками птицы покинули останки кита, но не улетали к берегу, а вились низко над водой. Наиболее смелые вновь набросились на добычу.
Иван Алексеевич видел, как на тушу взобрались двое моряков. «Динамит закладывают». На палубе шум работы стал тише: многие наблюдали за происходящим. Вскоре шлюпка с матросами вернулась к базе.
Туша, вновь усыпанная птицами, мерно покачивалась на волнах. Как всегда в ожидании взрыва, время тянулось чрезвычайно медленно. И хотя и Северов и другие на базе ждали взрыва, выросший над китом темный столб воды и клочьев мяса был внезапным. Люди вздрогнули от гула. Он прокатился над морем и слабым эхом затих в скалистых берегах.
Когда темный столб рассеялся и море вобрало его в себя, на месте туши виднелись лишь какие-то темные куски, но скоро и они исчезли. На базе вновь возобновилась работа. Северов направился к Захматовой.
Мысль о Журбе омрачила лицо капитана. «Какая нелепая история — это нападение полусумасшедшего матроса... Бромсет, Микальсен... их непритворное участие... Удар Юрта...» Северов видел отрицательные черты китобоев, но он не мог не признать, что норвежцы стараются жить с ним в мире, согласии, по крайней мере, ему так казалось. Прошло еще слишком мало времени, чтобы он мог безошибочно во всем разобраться...
«Поговорю об этом с Еленой Васильевной, посоветуюсь с ней. Человек она умный, хороший, — неожиданно Для себя подумал Северов и вспомнил теплый взгляд Захматовой. Тут же Северов посмеялся над собой: — Эх, старик, старик. Кажется, амур в тебя из своего лука целится».
Он улыбнулся и вошел в каюту. Захматова стояла У койки Журбы. Она обернулась на стук двери. В руках у нее был термометр. Северов молча поклонился. Елена Васильевна в ответ коротко кивнула, потрясла термометром.
«Плохо Журбе», — понял капитан. Елена Васильевна, видимо, не спала всю ночь. Под глазами темные круги, лицо усталое, осунувшееся. При виде Северова она оживилась, стала смотреть приветливее и, как показалось Северову, с нежностью. Но это он отнес за счет своего воображения.