Форма жизни
Шрифт:
В принципе, ничего страшного, но не в привычке командира было оставлять без внимания любое замеченное отклонение в работе бортовых систем. Вернувшись на несколько шагов назад по центральному проходу, он посмотрел на показания датчиков.
Жёлтые сигналы предупреждали о повышенной эмоциональной активности спящей в ячейке молодой девушки. Её тело казалось расслабленным, но мозг, очевидно, был возбуждён и реагировал на введённые в кровь препараты не так глубоко, как предписывалось, — об этом явно свидетельствовали постоянные колебания электромагнитного поля, которое, как известно, генерирует нервные клетки
Вероятно, ей снились кошмары.
Дибров посмотрел на её осунувшееся лицо, покачал головой и несколькими переключениями перенастроил систему на более глубокий сон.
Спустя пару минут жёлтые искры индикаторов погасли, сменившись на зелёный узор сигналов.
Майкрофт уже разделся и теперь устраивался на своём ложе.
— Спокойных снов, Хью, — пожелал ему Дибров.
— Тебе также, командир, — ответил пилот. Колпак его камеры начал медленно опускаться.
Засыпая, Андрей не ощущал ни страха, ни дискомфорта, ни тем более какого-то предчувствия. Сутки постоянного маневрирования изрядно утомили его, а дисциплинированная психика не допускала досужих мыслей перед отходом ко сну.
Тихо чавкнул пневмоуплотнитель камеры, вспыхнул рассеянный голубой свет, Дибров закрыл глаза, ощущая лёгкое покалывание в тех местах, где под кожу впились иглы микроинъекторов.
Он не видел, что в этот момент на терминале соседней с ним камеры вновь вспыхнули жёлтые огни. Увеличенная им доза препарата оказалась недостаточной для того, чтобы девушка уснула глубоко и спокойно. Реакция её мозга была прямо противоположной — напряжённость колебаний электромагнитного поля, которое излучали возбуждённые участки серого вещества, ещё более усилилась.
Через некоторое время незримая аура, для которой не существовало материальных преград, увеличилась в диаметре пропорционально возрастающему напряжению.
Дибров уже находился под воздействием вводимых в кровь препаратов и не мог видеть, как на консоли управления его камерой также вспыхнули сигналы жёлтого цвета.
Поле, излучаемое мозгом Мари, вошло в резонанс с его собственными электромагнитными эманациями, усиливая их.
…Закат был долгим и стылым.
Ослепительный шар солнца медленно стекал за иззубренную линию скал. Там, где его лучи встречали препятствие, на дно кратера ложились длинные угольно-чёрные тени с чёткими, будто отрезанными ножом краями.
Небо над головой казалось тёмно-фиолетовым и бездонным. Ни единого облака, ни перистой полосы — ничего, лишь мириады ярких, колючих, почти немигающих звёзд да растущий серп огромного бело-голубого диска, чей отражённый свет в этот час уже начинал соперничать с лучами закатного солнца.
Наступало время Горячих Камней.
Андрею страстно захотелось проснуться, но сон, усиленный вводимыми в кровь препаратами, был слишком глубок, и волевого усилия явно не хватало, чтобы осознанно вырваться из него…
Кайл… Его звали Кайл…
Андрей ещё успел мысленно удивиться тому факту, что ощущает себя вполне комфортно в чужом теле…
Постепенно мысли Андрея Диброва истончились, а потом и вовсе погасли.
Его сознанием полностью завладел
…Кайл не впервые покидал город и потому смотрел на картины окружающего мира со здоровым равнодушием. Тащить телегу было не тяжело, но нудно и, чтобы не сбиться с шага, приходилось сосредоточивать взгляд на какой-то конкретной точке рельефа.
На этот раз он выбрал огромный островерхий валун, видневшийся над гребнем кратерного склона. Ярко освещённый закатными лучами солнца, он был виден издалека и сиял, как маленький маяк.
На самом деле рельеф Нового Селена [4] обманчив. Не всё видится таким, каким является на самом деле. Кайл поначалу путался, но потом привык и теперь уже не удивлялся, когда обнаруживал, что ориентир, на который смотришь по нескольку часов кряду, на поверку оказывается не отколотой глыбой породы, а вершиной следующей горы, отдалённой на десятки километров от гребня кольцевой возвышенности.
4
Селен — ударение на первом слоге.
Обоз только что покинул шлюзовые ворота города и теперь медленно тянулся по старой дороге, покрытие которой, занесённое пылью, мелкими камнями и оплавленными шлаковыми фрагментами вулканических извержений, уже едва угадывалось в быстро сгущающейся тьме.
Кайл поправил верёвку, к которой была привязана невнятно громыхающая сзади телега. Он не испытывал особых неудобств от тех физических усилий, какие приходилось прилагать, чтобы тащить свою ношу. Мудрые учителя, которые пытались в своё время вбить в голову юноши немного знаний об окружающей его жизни и природе существующих явлений, рассказывали о каком-то ином мире, где жили их предки, и о генетическом наследии этого мира, но Кайл вынес из сложных объяснений лишь один доступный его пониманию факт: мышцы его тела, оказывается, сформированы для иных условий тяготения и потому необычайно сильны…
Пока он размышлял таким бесхитростным образом, глубокие чёрные тени постепенно затопили всё дно кратера. Со стороны могло показаться, что языки тьмы осязаемы: они ползут, сливаясь друг с другом, поглощая детали рельефа и грозя затопить своей чернью всё окружающее пространство.
Солнце вот уже несколько минут как закатилось за линию скал, однако абсолютного, непроглядного мрака на дне кратера не наступило.
Чем темнее становилось вокруг, тем ярче сиял в небесах бело-голубой серп Владыки Ночи. Его отражённый свет соперничал с тьмой, вытачивая из неё смутные очертания каменных глыб, контуры утёсов и пологие ступени застывших лавовых лестниц.
Огни оставленного позади города светились ещё ярче.
Если остановиться и оглянуться, то можно различить, что город врезан в толщу скалы. Его фронтальная часть походила на узкую щель, разделённую на ярко освещённые овальные сегменты, которые бесконечной чередой протянулись по обе стороны от входа в шлюз. Главные шлюзовые ворота города были обозначены цепочкой голубых огней, да ещё несколько искр сияло на мрачных утёсах, которые образовывали свод поселения, предохраняя его от превратностей протекающих на Селене процессов.