Форма жизни
Шрифт:
Взгляд Диброва вернулся к дисплею ноутбука.
Реальный снимок лунной поверхности и фрагмент сновидения.
Чем внимательнее он всматривался в контур кратерного склона, тем больше убеждался: они не просто похожи. В двух оперативных окнах системы было запечатлено одно и то же место. Неизвестное Диброву количество времени пронеслось над этим кратером, изменив детали, но общий контур остался тем же — иначе и быть не могло, ведь снимок найден компьютером, который оценивал именно идентичность рельефа. Мелкие изменения деталей, иной узор светотени, отсутствие рукотворных построек не играли в данном случае решающей
…Как маленький камушек, покатившийся по склону горы, может вызвать оползень, камнепад или лавину, так и обнаруженный Дибровым факт совпадения между бредовым видением и реальностью дня сегодняшнего неизбежно влёк за собой обвальную цепь очевидных выводов.
Андрей чувствовал — ещё немного, и он действительно начнёт терять рассудок.
Первое: его сны не могли более расцениваться как бред.
Второе: Мари Лаймер, спавшая в соседней с ним камере, не может отождествляться с Беат физически — на её теле не было никаких металлизированных пятен, а уж тем более её организм не содержал имплантов, иначе Диброва предупредили бы об этом медики с Земли ещё перед стартом.
Третье: жёлтые сигналы на терминале жизнеобеспечения её камеры, очевидно, свидетельствовали, что мозг Мари был возбуждён, он боролся с процессами торможения, она также видела сны…
И наконец последний, но самый главный вывод:
Дибров стечением обстоятельств вовлечён в непонятный процесс, связанный с далёким прошлым. Возможно, он был единственным из ныне живущих, кто получил первую реальную информацию о чуждом разуме.
Перед этим тускнело всё, чем он жил до сих пор, теряли свою остроту все неприятности, казались смехотворными любые переживания и жизненные планы.
Будь Андрей другим человеком — более мягким или же менее логичным, он вряд ли решился бы на какие-то действия, но вся предыдущая жизнь Диброва была связана с космосом — его психологически готовили к тому, что существует вероятность встречи с иным разумом, и он действительно впитал в себя ту долю ответственности, которую смогли внушить ему как офицеру и астронавту.
Дибров не был знаком с Майлером фон Брауном.
Он не задумывался над тем, что, кроме его образа мыслей, описывающих крайность служения идеям космополитизма, человечеству в целом, существует и иная, противоположная крайность — служение своему идолу, ослепление властью, презрение к людям как к стаду, прозябающему на более низкой социальной ступени.
Истина крылась где-то между, она была многолика, изменчива и неуловима, путь к ней лежал через разрушение крайних ценностей, но Дибров в этот момент не мог мыслить так широко: он по-прежнему лежал, пристёгнутый к койке, и на табло хронометра истекали последние минуты его относительной свободы выбора.
Личная судьба, борьба за рушащуюся карьеру или безумный рывок за истиной?
Доля здорового цинизма была присуща ему, как любому человеку, обладающему жизненным опытом и реально оценивающему события. Он достаточно пожил, чтобы понимать: многие ценности и понятия условны. Джоана Лори, например, точно не станет гнаться за истиной и расценит его действия как лишнее доказательство невменяемости. Вместо того чтобы писать встречный рапорт, ты полез в Сеть, Дибров? Тем хуже для тебя. Пара снимков лунной поверхности ещё не свидетельствует о том, что ты вменяем. Не пытайся меня надуть,
Мари… Почему она оказалась на борту «Януса»? С какой целью летела на Марс? Чем вызвана её сопротивляемость процессам сверхглубокого сна, и не она ли явилась невольным катализатором его собственных видений?
Мари Лаймер… Беат… Всё опять замыкалось на ней, и Дибров слишком хорошо понимал, что не сможет жить дальше, не повидав её.
Значит, ему следовало попасть на Марс.
В век высоких технологий нельзя легкомысленно относиться к электронным системам, недооценивать их. Истории ещё с конца двадцатого века известны случаи, когда компьютерная сеть проводила по своим каналам волю отдельных людей, противопоставляющих себя обществу. Сеть и соединённые с ней исполнительные механизмы становились глазами и руками, орудиями шантажа и даже убийства.
В одном случае, чтобы убрать надёжно охраняемого, недосягаемого для наёмного убийцы свидетеля, оказалось излишним брать в руки снайперскую винтовку, взрывать здания или устраивать налёты.
Команда, отданная первым виртуальным убийцей, спокойно сидящим за компьютером в тысячах километров от места события, оборвала человеческую жизнь, просто отключив систему искусственной вентиляции лёгких в одной из строго охраняемых клиник Соединённых Штатов Америки.
Дибров никогда не противопоставлял себя обществу, но в некоторых ситуациях приходится выбирать меньшее из зол.
Он должен получить свободу и попасть на Марс.
Лори совершила грубую ошибку, положив ему на колени ноутбук.
Зная основные командные пароли, ему даже не пришлось ломать систему — она подчинилась ему без лишних усилий.
Сковывающие тело ремни клацнули дезактивировавшимися электромагнитами замков и с жужжанием убрались назад, в свои гнёзда.
Дибров встал с койки, с трудом утвердившись на ослабевших от вынужденного бездействия ногах.
Нет… Так не пойдёт.
Он не стал мудрствовать — неприкосновенный аварийный запас занимал строго отведённое место в каждом отсеке корабля.
Взломав герметичный шов небольшого контейнера, он раскрыл НЗ и высыпал его содержимое на койку.
Янтарная капсула сильнодействующего стимулятора, которую он положил себе под язык, обладала приторным вкусом скверного леденца.
Этот вкус был знаком Диброву ещё со времён астероидного кризиса. Оглядевшись, он отыскал комплект униформы, хранящийся тут же, сделал глоток воды, ополоснул лицо, уколовшись об отросшую щетину на подбородке, потом взглянул на табло бортового хроно, закрыл ноутбук и, взяв его под мышку, вышел из медицинского отсека.
В его распоряжении оставалось ещё четыре минуты, если Лори окажется пунктуальной.
Лёгкая вибрация корпуса и последовавший за ней толчок заставили его пошатнуться и схватиться за поручень, идущий вдоль стены узкого коридора.
Первый челнок с Марса пристыковался к «Янусу».
Момент был самым подходящим.
Встретиться с Мари Лаймер. Поговорить с ней. Узнать, кто она такая и что ей известно о мире, в котором жили Кайл и Беат.
У Диброва кружилась голова, но не от слабости, а от мыслей, которые метались в его голове. Иной мир… Иная цивилизация… Иные технологии…