Форма жизни
Шрифт:
Колониальные службы «Фон Брауна» ведут отчаянную борьбу за безопасность освоенных территорий. Пресс-секретарь корпорации Ганс Бюрге уже заявил, что ни один клиент его фирмы не пострадал.
Будут ли выяснены причины чудовищного взрыва?
Под такими заголовками спустя несколько часов выйдут экстренные выпуски всех мировых информационных агентств.
Дибров, инстинктивно прикрывший в момент удара пришедшую в себя Мари, резко выпрямился, кашляя от едкой бетонной пыли.
— Все целы? —
Наверху по-прежнему что-то грохотало, тяжко оседая вниз, отчего потолок продолжал гулко вибрировать; из образовавшихся в бетонном перекрытии трещин падали мелкие камушки, сквозь монотонный шелест их падения отчётливо был слышен звук журчащей воды.
— Где мы? — раздался испуганный голос Мари. Она вцепилась в руку Диброва, пытаясь понять, что происходит вокруг. Её взгляд безумно метался между бледными пятнами лиц, и вдруг она вскрикнула, больно сжав пальцы на запястье Андрея.
— Нет… — сдавленно проронила она, в ужасе попытавшись отползти назад, но упёрлась спиной в порушенный штабель контейнеров.
Дибров понял, кто вызвал у Мари такую реакцию, и он знал, почему она закричала…
Он с трудом остановил себя, когда пальцы свободной руки цепко и привычно охватили прохладную, чуть скошенную рукоять штурмового автомата. Он наклонился к Мари и тихо произнёс:
— Не бойся.
Наверху продолжал усиливаться рокот обвалов. Дышать стало трудно, температура поднималась с каждой секундой…
С потолка вновь посыпались обломки, Столетов выругался, уклоняясь от них, и Андрей успел заметить, что Антон не выронил врученный ему ноутбук. Хоть это радовало.
— Отойди оттуда, капитан! — резко посоветовал он, переводя взгляд на засыпанные ступени винтового лестничного марша. Лицо Диброва было в этот момент серым, но не от бетонной пыли, осевшей на нём, и не от скверного освещения, а от шока, который он испытал вместе с Мари, внимательно присмотревшись к человеку, который, по сути, спас их, заставив в последние секунды перед взрывом спуститься в подвал супермаркета.
Он узнал его…
Незнакомец, так сильно испугавший Мари, сейчас сидел на ступеньке засыпанной обломками лестницы, не обращая внимания на падающие сверху куски мелкого бетонного крошева. Его дорогой костюм был помят и испачкан, черты лица заметно заострились — он находился явно не в лучшей форме и не пытался скрыть это.
Сейчас он, не моргая, смотрел на Диброва, и остатки хладнокровия в этот миг, похоже, окончательно изменили ему…
— Кайл?! — сипло выдохнул он.
За спиной Андрея вскрикнула Мари, в тон ей резко всхлипнул сервопривод андроида, когда тот повернул голову и тоже уставился на Диброва. Капитан мог поклясться в этот момент, что механическое тело машины от звука произнесённого имени конвульсивно вздрогнуло под намокшей одеждой.
Только
Андроид несколько секунд смотрел на Диброва.
— Не может быть! — тихо проговорил он, чуть повернув голову, и переместил взгляд на незнакомца, сидящего на лестнице, потом на Мари, сжавшуюся в комок. — Не может быть! — повторил дройд, когда взгляд видеокамер, спрятанных под имитацией глаз, остановился на Столетове, который убрался подальше от лестницы и теперь сидел на ящике, отирая кровь с рассечённого лба, — его всё же оглушило крупным обломком бетона, сорвавшимся с потолка в момент взрыва.
— Даккар?! — Синтезированный голос человекоподобной машины прозвучал так, словно дройда в этот миг душили.
Дибров, которого била крупная неподконтрольная разуму дрожь, без сил опустился на перевёрнутый ящик.
— Значит, я не ошибся… — тихо произнёс он, посмотрев на мешковатую из-за нелепой одежды фигуру дройда. — Ты издали показался мне похожим на Гоума…
Андроид застыл словно статуя.
— Меня зовут Френк, — произнёс он. — Френк Лаймер. Я не ждал никого, кроме своей дочери Мари.
— У металлических истуканов не бывает детей, — веско произнёс голос, раздавшийся из сгущающегося на глазах белесого сумрака, уже скрывшего верхние ступени полузасыпанного лестничного марша. — Если ты вообразил себя человеком, то состоятельность подобного утверждения ещё следует доказать. А впрочем, — раздался тихий щелчок, и ступени винтового пролёта осветил трепетный огонёк зажигалки, — нам всё равно уже некуда деваться. — Говоривший прикурил. — Сдаётся мне, что выход отсюда засыпан…
После его слов внезапно наступила тяжкая тишина.
Они смотрели друг на друга с ошеломлённым узнаванием во взглядах и пытались в эти секунды хоть как-то примирить разум с внезапной жуткой выходкой судьбы, собравшей в полузасыпанном помещении тех, кто никогда не должен был встретиться…
Весь чудовищный парадокс ситуации был заключён в том, что они знали друг друга!
По крайней мере, четверо из оказавшихся в подвале понимали это с абсолютной, убийственной ясностью, и их в эти роковые мгновения не заботила даже катастрофа, которая потрясла расположенный над ними мир.
Потрясённо глядя друг на друга, они тонули в собственной памяти и не могли найти ни объяснения, ни оправдания происходящему…
Первым наступившее вдруг тягостное молчание нарушил Столетов.
Он не разделял немого потрясения остальных участников этой сцены и истолковал всеобщее замешательство по-своему. Встав с ящика и поднявшись на несколько ступеней вверх, он потрогал бетонную плиту перекрытия, сместившуюся с опор, и хрипло произнёс, отряхивая с ладони белесую пыль:
— Засыпало… Знать бы ту сволочь, которая устроила наверху этот содом. Что же теперь? Будем подыхать тут?!