Формула фальшивых отношений

Синклер Мина

Оливер хмурится, приходя к тому же выводу.

— Я поговорю с Беном. Сомневаюсь, что первый класс переполнен…

Но я быстро качаю головой.

— Я бы предпочла остаться с командой. Было бы странно, если бы я получила привилегии только из — за того, что сплю с тобой.

Он хмурится ещё сильнее.

— Ты не просто спишь со мной.

Я не хочу вести этот разговор прямо сейчас. Нас окружают члены команды, и хотя большинство из них сейчас слишком измучены похмельем или хотят спать, чтобы обращать внимание на нас прямо сейчас, это непрофессионально.

—

Ты прав, мы даже не провели вместе ночь. Так что у меня действительно нет причин идти с тобой.

Он выглядит так, словно может возразить, но пришло наше время подниматься на борт, и у него нет выбора, кроме как повернуть налево у двери, в то время как мы с Дианой идем направо.

Чартерный самолет, по крайней мере, на ступеньку выше обычных дешевых авиалиний, так что места для ног достаточно, а еда не ужасна. Что — то связанное со спортсменами на борту, а также с обслуживанием двух команд Формулы–1. Поскольку мы также перевозим на этом рейсе кучу оборудования, мест в самолете такого размера не так много, как я ожидала, но всё равно здесь шумно, неудобно и тесно.

Примерно через два часа полета я начинаю сожалеть о своем решении отказаться от предложения Оливера. Один из механиков “Vogel” в ряду позади меня болен — он время от времени чихает и говорит только хриплым шепотом, у него заложен нос. Я высчитываю местное время в Мельбурне и пытаюсь заснуть, чтобы хотя бы частично преодолеть последствия смены часовых поясов, но на улице яркий дневной свет, и большинство жалюзи на окнах широко открыты, впуская яркий солнечный свет.

К тому времени, как мы приземляемся в Мельбурне, мы с Дианой превращаемся в усталые, грязные развалины. Оливера увозят на частном фургоне вместе с Уэстом, который едет прямо на трассу, в то время как остальные из нас направляются в отель, чтобы устроиться. Я поддаюсь отчаянной потребности вздремнуть и просыпаюсь, дрожа под одеялом.

— Чёёёёрт, — стону я, переворачиваясь, и боль взрывается в моей голове. — Это плохо.

Я проверяю свой телефон и нахожу несколько сообщений из моего группового чата с Эви, Беллой и Дианой. Похоже, что вирусная инфекция механика “Vogel” распространилась по всему самолету во время долгого перелета, и у Эви и Дианы тоже поднялась температура, как и у нескольких механиков и двух членов IТ — команды. Белла, которая ехала первым классом с водителями, испытывает чувство вины и обещает перепоручить нашу работу другим, если ей удастся найти кого — нибудь, кто не болен.

Когда Оливер звонит мне несколько часов спустя, я всё ещё зарыта в одеяло.

— Эй, — хриплю я. — Который час?

Оливер ругается.

— Чёрт возьми, Элли, у тебя ужасный голос. Уже почти шесть. Ты что — нибудь ела? Что тебе нужно? Я сейчас подойду.

Я пытаюсь сесть.

— Нет, ты не можешь прийти. Я не хочу заразить тебя. Я в порядке. Я просто расстроена, что мне не удастся увидеть коал.

Меня подташнивает, но я думаю, это потому, что я не завтракала, а моим последним приемом пищи был пакетик арахиса, который подали после ужина в самолете. Возможно, я должна быть благодарна механику за то, что он не заразил нас всех желудочным гриппом. Но

в любом случае с экскурсиями по городу придется подождать, что чертовски досадно, особенно в таком месте, как Мельбурн.

— Коалы? Ты не в порядке, — рычит Оливер. — Какой номер у твоей комнаты?

Я закрываю глаза. Я так сильно хочу, чтобы он был рядом. Он обнял бы меня и согрел, и мне больше не было бы так холодно. Но я не могу. Я не могу нести ответственность за болезнь нашего звездного гонщика. Хёрст убил бы меня, не говоря уже о Лиаме.

— Я не скажу тебе, пока ты не пообещаешь не приходить сюда, — мне удается подняться на ноги и доковылять до ванной, чтобы попить воды. У меня обжигает горло, поэтому я всхлипываю, а затем добавляю: — Серьезно. Ты не можешь позволить себе заболеть. Подумай, каким самодовольным будет Рейвенскрофт, если он снова тебя побьет.

Оливер фыркает.

— Хорошо. Но позвони мне, если тебе что — нибудь понадобится, хорошо?

Моё сердце сжимается, когда мы завершаем звонок, но я знаю, что это к лучшему. Неважно, насколько одинокой и несчастной я сейчас себя чувствую, моя работа — убедиться, что Оливер в отличной форме и готов к гонке в выходных.

Поэтому, когда прибывает обслуживание номеров и носильщик вкатывает для меня тележку с едой, я в замешательстве, пока не читаю записку, прикрепленную к маленькому букетику ромашек.

«Поправляйся скорее, девушка. Я скучаю по тебе. — O.»

У меня наворачиваются слезы при виде куриного супа с лапшой, не такого вкусного, как у моей мамы, но всё равно восхитительного, и пакетика Cadbury Caramello Koalas, которые оказываются австралийскими шоколадными конфетами со сливочно — карамельной начинкой. Он заботится обо мне, и я не знаю, как с этим справиться. Поэтому я ем столько, сколько могу, затем забираюсь обратно под одеяло, чтобы отдохнуть и поправиться. В таком состоянии я никому не нужна.

Четыре дня спустя, после субботнего отбора, где Оливер занял второе место, я чувствую себя намного лучше и даже успеваю ответить на некоторые из самых срочных электронных писем. Однако я всё ещё слаба и чихаю, поэтому Диана, Эви и я садимся на корточки в моей постели. Прижавшись друг к другу и передавая по кругу коробку бумажных салфеток, мы продолжаем с того места, на котором остановились и пересматриваем “Веронику Марс”. Затем в номер приносят три чашки протеинового смузи с черникой и шпинатом, и две девушки смотрят на меня, удивленно подняв брови.

— Он продолжает присылать мне еду, — бормочу я, передавая им чашки, затем беру свою и возвращаюсь в постель. — Сначала это была вкусная еда, такая как суп, пицца и кексы, но вчера он переключился на полезные блюда. Он говорит, что мне нужны витамины.

— И цветы, — говорит Эви, указывая с белой розы на одном стебле на сегодняшней тележке на два букета, которые сейчас украшают крошечный столик в углу. — Они тоже помогают от простуды?

Диана хихикает.