Формула любви (Повести и пьесы для театра и кино)
Шрифт:
Менахем. Здравствуйте, реб Тевье! Как говорится: а вот и мы!
Пауза.
Реб Тевье, у меня такое ощущение, что вы нам не до конца рады. Вы получили мою телеграмму?
Мотл. Получили…
Менахем. Ну?
Мотл. Что значит «ну»? Вот она, ваша телеграмма. (Достает из кармана бумажку.) «ПРИЕЗЖАЙТЕ ПОЖИТЬ МЕНАХЕМ С МАМОЙ».
Менахем. Не «приезжай-те», Мотл, а «приезжа-ем»!
Мотл. Здесь… «те».
Менахем. Я не знаю, что здесь, я знаю, что писал… И потом, я получил же от вас ответ. (Достает
Мотл. Ну…
Менахем. Что «ну»?
Мотл. Менахем, вы нормальный или нет? За что написано «спасибо»?
Менахем. Как за что? Я думал, за то, что приезжаем…
Пауза.
Тевье (не выдержав, поднял руки к небу). Господи милосердный, и Ты хочешь, чтоб я молчал?
Смеется. За ним начинают смеяться остальные. Начинается какой-то нервный смех, перемежаемый всхлипываниями.
Степан. Ну, народ… С вами не соскучишься…
Мама (она одна плохо понимает происходящее). Меня в поезде так трясет…
Это вызывает очередной взрыв смеха.
Почему смех? Тевье, почему смех?
Тевье (утирая глаза). А что нам еще остается в этой жизни, Берта? Что еще? Играй, Йоселе…
Все смеются и плачут. Скрипач начинает играть. Медленно опускается
«…Чума на оба ваши дома!»
ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА
Бартоломео делла Скала — герцог Веронский.
Синьор Монтекки
Бенволио — племянник, друг покойного Ромео
Антонио — дальний родственник из Неаполя
Бальтазар — слуга Ромео
Синьор Капулетти
Синьора Капулетти
Валентин — брат покойного Тибальда
Розалина — племянница
Самсон — слуга Джорджи — негоциант
Брат Лоренцо — францисканский монах, он же — Хор в прологе.
Горожане Вероны, музыканты, родственники и слуги обоих домов, солдаты.
«…Возлюбленные были похоронены в одной и той же могиле. По этой причине Монтекки и Капулетти примирились, хотя мир этот длился недолго…»
ПРОЛОГ
Музыкальная увертюра.
Несколько молодых пар увлеченно фехтуют, затем, поразив друг друга, падают замертво.
Появляется Хор. Печально оглядывает лежащие тела.
Хор.
Нет зрелища азартнее на свете, Чем зрелище борьбы Монтекки с Капулетти! ЗвенятТеатральный жест. «Убитые» оживают и с поклонами удаляются.
Почтеннейшая публика! Для вас Мы вспомнили старинную легенду, Воспетую Банделло и Шекспиром, (А, может быть, и кем-нибудь еще, Но менее известным и забытым…) Давно замечено: у истинных легенд Нет окончаний, есть лишь продолженья: Сюжет, наполненный чужим воображеньем, Становится правдив, как документ!..(Достает старую рукописную книгу)
И нам попался этот манускрипт, Где та история изложена подробно, Поскольку и записана она Со слов монаха, очевидца тех событий По имени Лоренцо… францисканца… Здесь на гравюре он изображен…(показывает)
Наверно, вам не видно?… Попытаюсь Сейчас его поближе показать…(Быстро накидывает плащ с капюшоном).
Вот он таков примерно… Францисканец! Тот самый, что влюбленных повенчал Тайком… И погубил их ненароком… А, впрочем, «Бог нам всем судья!» (Так пишет он) — «Хотел я лишь добра им» (Так пишет он), и дальше излагает Событий… судеб… фактов целый ряд Доселе совершенно не известных, Но, как нам показалось, — интересных!.. Итак, начнем! Но мы начнем с конца… Со слов, что все мы с детства заучили, Которые сам Герцог на могиле Сказал вослед двум любящим сердцам: «Нет повести печальнее на свете, Чем повесть о Ромео и Джульетте»… —ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
Картина первая
Звучит печальная музыка.
На сцену выплывают два гроба. За ними в траурной процессии появляются представители домов Монтекки и Капулетти.
Монах Лоренцо негромко читает молитву по-латыни. Вместе со своей свитой входит Герцог.
Герцог.
«Нет повести печальнее на свете, Чем повесть о…»