Формула счастья
Шрифт:
— Я счастлива, — выдохнула Светлана, — я всегда мечтала работать с интересными и отзывчивыми людьми. Вы столько сделали для меня…
— Не больше, чем ты для всех нас, — ответил Виктор Васильевич, подавая ей стакан с пузырящейся жидкостью. — За наше процветание!
Четыре дня провела Светлана, рассеянно гуляя по московским улицам, разглядывая хмурые лица прохожих. Она заходила в магазины, даже несколько раз осмелилась заглянуть в бутики с их фантастическими ценами и неприступными продавщицами. Света с удовольствием рассматривала нарядную одежду, изящную обувь, украшения. Но все это пока было ей не по карману. На выданный аванс она купила себе новое
«Как же здорово все складывается!» — думала Светлана. Она даже и представить себе не могла, что светлая полоса ее жизни может так затянуться. Дело в том, что вчера ночью хозяйка квартиры по телефону уведомила ее, что остается в Америке еще на четыре недели, подписав небольшой контракт и продлив визу. Света не успела даже ответить, как голос в трубке превратился в короткие гудки. Еще почти месяц свободы!
С большим трудом Светлана приучила себя мыслить сегодняшним днем, стараясь не заглядывать в отдаленное будущее, но то, что оно будет прекрасным, уже не сомневалась.
Тридцать первого декабря ровно полвосьмого за нею заехал Виктор Васильевич, чисто выбритый, веселый и, как ей показалось, помолодевший. Он вышел из машины и галантно приоткрыл перед ней дверцу. Светлана осторожно села на сиденье, стараясь не зацепить тонкую сетку колготок и в то же время играя роль уверенной в себе дамы, привыкшей ко вниманию и комфорту.
— Я вам так благодарна, Виктор Васильевич….
— Просто Виктор, — вежливо улыбаясь, попросил шеф. — К тому же это вы делаете мне одолжение. У меня свои эгоистические планы: хочу, чтоб мне завидовал каждый мужчина на этом вечере.
Виктор Васильевич был удивлен: он видел эту девушку в третий раз, и в третий раз она его восхищала своими метаморфозами; в первый раз он повстречался с неуклюжим подростком, потом перед ним предстала юная, очаровательная девушка, а сейчас — роскошная женщина. Он был доволен. Вечер, который мог стать похожим на все остальные, где единственным развлечением были свежие анекдоты да икра под водку, начинался вполне удачно. По крайней мере, вместо всегда раздраженной, вечно ворчащей жены, которая уехала на праздники к дочери в Коломну, рядом с ним очаровательная спутница.
Когда они вошли в банкетный зал, где уже собирались стайками его старинные знакомые: маститые журналисты, издатели, чиновники и появившиеся сравнительно недавно владельцы издательств, газет и журналов, — ему показалось, что все повернули головы, как только они переступили порог, и внимательно, как будто только этого и ждали весь вечер, стали разглядывать его спутницу.
— Виктор, представь меня этой милашке, — тут же подлетел редактор спортивного отдела одной из крупных газет. Благодаря своей моложавости он все еще претендовал на роль сердцееда, но по причине преклонного возраста и большой, во всю голову, лысины шансов на это у него было немного.
— Светлана, — представил свою спутницу
— Очень рада, — пробормотала Света, стараясь вспомнить что-нибудь из последних спортивных новостей, чтобы начать беседу. Но ей не пришлось напрягать память, так как старый бегун, очевидно привыкший к монологам, стал детально расписывать ей свою спортивную биографию. Она вежливо делала вид, что внимательно слушает, оглядываясь по сторонам и рассматривая присутствующих. В основном это были люди старше ее: худощавые либо полные дамы, которых трудно было назвать элегантными, много курили; мужчины в строгих костюмах и при галстуках о чем-то горячо спорили. Обстановка ожидания делала людей немного напряженными, а их разговоры — натянутыми и чуть более громкими, чем им следовало бы быть.
Виктор Васильевич принес вино, и Светлана с явным облегчением взяла бокал, ощущая приятную прохладу тонкого стекла.
— Вам здесь нравится? — поинтересовался шеф, когда бывший чемпион переключил свое внимание на жилистую даму у стойки, с удовольствием поглощающую бутерброды.
— Занятно, хотя пока не слишком весело.
— Ничего, от скуки есть очень хорошее лекарство, и оно у вас в руках. Вино неплохое, хоть я и предпочитаю коньяк, а за неимением оного пью, как всякий русский человек, водочку. Может, и вам чего-нибудь покрепче?
— Нет-нет, спасибо, все отлично, — отказалась она, хотя вино показалось ей чересчур кислым. Но чтобы почувствовать себя уверенней, она выпила весь бокал.
— Не вздумайте робеть, вы сегодня слишком красивы для этого, — шепнул он ей на ухо, подводя к оживленно болтающей компании из трех мужчин и одной женщины, высокой, крупной брюнетки с большим носом.
Мужчины с откровенным любопытством смотрели на подходящую к ним пару, стараясь угадать, какие отношения их связывают: родственные, деловые или любовные, — и, узнав, что Светлана — работник редакции, заметно оживились, силясь привлечь ее внимание и показаться в лучшем свете перед молодой, очаровательной дамой. Только нос некрасивой брюнетки недовольно поморщился: ее-то не проведешь, и что за мода водить на закрытые вечера «для своих» этих пустоголовых девушек из сопровождения!
— Да этот Лимонов просто хам, — продолжила прерванный разговор экзальтированная дама. — Его мат не может не коробить любого нормального, интеллигентного человека. Причем эти площадные слова звучат не только в диалогах, а, что больше всего раздражает, в авторской речи! И кто только читает такие книги?
— Но вы же прочли, — вступила в разговор Светлана и тут же осеклась: ее замечание хоть и было высказано мимоходом, но прозвучало с вызовом, «в стиле Лимонова» (как она внутренне сама определила), и, чтобы сгладить неприятное впечатление, она решила добавить: — Ведь язык Лимонова, согласитесь, продукт нашего времени, а сам он «зеркало маргинального общества». Разве вы не заметили, насколько стала раскованней русская речь и как много появилось американизмов? То, что раньше считалось признаком дурного тона, теперь воспринимается как непринужденность и открытость. И разве вы сами, чтобы придать колорит своей речи, не употребляете жаргонизмы?
Брюнетка от такой наглости опешила: эта потаскушка еще смеет вмешиваться в профессиональный разговор со своими рассуждениями?! Хотя, впрочем, она права.
— Кстати, Ирина Николаевна, ваше издательство в начале девяностых каким тиражом выпустило «Эдичку»? — стараясь поддержать свою спутницу, спросил Виктор Васильевич.
— По-моему, пятьдесят тысяч… — неуверенно ответила дама и вдруг рассмеялась, отчего черты ее лица стали казаться не такими хищными. — Классно вы меня трахнули! Ваша взяла, блин!