Формула шага
Шрифт:
Применив во всех деталях обычную циклографическую методику, которая была разработана Николаем Александровичем еще в двадцатых-тридцатых годах, И. Ф. Чекирда получил такие убедительные результаты, что стало ясно, почему так быстро адаптируется координация движений человека, оказавшегося в невесомости. Как показал анализ параметрических графиков усилий, проведенный по всем принципам, разработанным Н. А. Бернштейном, это самым непосредственным образом связано с совершенно определенной и закономерной перестройкой всей внутренней структуры изученных движений.
Эти исследования опубликованы в журнале «Космическая биология и медицина» в 1967 году. Работа проводилась с космонавтами Быковским, Комаровым,
После полета Николаева и Поповича он выступил по радио с очень интересным прогнозом биологического состояния человека в космическом полете. Во многих периодических изданиях страны был опубликован его обзор «Наука штурмует космос». Он выступил и с рассказом о медико-биологических проблемах космонавтики.
К этому периоду относится публикация в сборнике «Проблемы кибернетики» большой статьи под заглавием «Очередные проблемы физиологии активности». Статья интересна с двух точек зрения: во-первых, она опубликована в одном из главных органов молодой науки; во-вторых, в ее заглавии впервые звучит термин «физиология активности».
Появление этой работы вызвало полемику. Дискуссионным был сам термин — «физиология активности». Если понимать под этим только обычную биологическую активность организма, все построение выглядело бы хрестоматийной очевидностью.
Окончательно убедившись, что сущность управления движениями сводится к непрерывному корригированию хода выполнения структуры движения путем сличения фактических параметров с той «моделью потребного будущего», которая была установлена в начале движения, Бернштейн распространил это явление и на многие другие функции организма человека.
Наиболее существенным в этом явлении оказывались, во-первых, сама разработка «модели», а во-вторых, активность исполнительных возбуждений. Сущность самой идеи физиологии активности заключается, как хорошо сказал Ф. В. Бассин, в следующем: «Взаимодействие организма с внешней средой нужно понимать так. Перед началом какого-либо действия по данным, поступающим от внешней среды, устанавливается в зависимости от общей ситуации и потребностей организма некая «модель потребного будущего». Когда действие начинается, происходит непрерывное, поэтапное (эти этапы разбиты на микроэтапы и т. д.) «сличение» результатов действий с тем, что требуется для осуществления модели, и, если нужно, в действие вносятся соответствующие коррекции».
Иными словами, организм не связан выполнением какого-либо жесткого плана, а, напротив, имеет только «модель» его и все время сообразуется с тем, насколько она оптимально осуществляется. В случае надобности меняется, разумеется, и сама модель. Вот в этом-то непрерывно перестраивающемся управлении действиями и заключается сущность «физиологии активности», если, конечно, исключить целый ряд менее важных деталей.
С публикацией этих статей выводы Николая Александровича окончательно входят в арсенал современной науки. Его книга «О построении движений» переводится на английский язык и выходит в издательстве «Пергамон» в Лондоне.
Ряд статей публикуется в англо-французском сборнике по вопросам биологического управления.
А полемика? Как к ней относился ученый? Если спор был принципиальный и деловой, он не становился в позу, не представлялся обиженным.
Нет, наоборот, в свои шестьдесят с лишним лет он с мальчишеским задором как бы подгонял, подстегивал оппонента:
«Вы говорите, что бернштейновские
Но силы постепенно уходили. Из института имени Бурденко поступило предложение наладить у них исследование движений. От этого пришлось устраниться. Все чаще болезнь сваливает в постель. Пока это просто частые простуды и печень.
«Вы посудите сами,— писал он в апреле 1962 года,— меня изо всех сил торопили,— не позднее 15 марта дать статью-доклад для предстоящей в мае сессии по философским проблемам кибернетики. Я — увы! — не умею писать молниеносно, поэтому вообще долго отбояривался. Но меня так авторитетно (и лестно для меня) убедили, что без моего доклада в сессии будет пробел, что я сдался, выпросил себе право дать к их сроку краткий предварительный текст — и погряз. Только что сдал и через Оргкомитет провел — свалился с температурой под 40 в жесточайшем гриппе с осложнениями. А тут приближается сессия Академии наук (3—5 апреля), на которой мой доклад поставлен первым после официальной части. Волновался я очень, боясь не оказаться на ногах ко дню доклада. Но, слава создателю, все получилось хорошо, доклад мой понравился аудитории (а было человек 500, не меньше, со многими приезжими иногородними), и даже, полная невидальщина, мое выступление с ответами на вопросы по поданным запискам, и оно было за что-то покрыто аплодисментами, о чем было много разговоров в следующие дни.
Я забыл сказать, что раньше, где-то в начале марта, я делал доклад тоже перед большой съехавшейся аудиторией на сессии по физиологическим методам исследования, который тоже сошел хорошо и был дружно «обхлопан». Но ведь к этому докладу надо было написать текст, а к докладу в Академии наук — другой текст помимо тезисов; а тут заказ на статью в медэнциклопедию, которую обязывали сдать не позднее 10 апреля; а с философской сессией, вы думаете, это все? Ко вчерашнему дню сдать доклад для типографии окончательный, вместо предварительного. Я осилил все это, но чего стоила эта музыка, можете себе представить. Вот по этим причинам и не сердитесь на старый, выжатый лимон, которым я являюсь сейчас...»
Но именно в это время Н. А. Бернштейн начинает работу над последним своим трудом, суммирующим весь опыт работы в течение многих десятилетий,— «Очерками по физиологии движений и физиологии активности».
В этой работе он сводит в одно целое весь свой путь в науке. В книге даны выборки из его лучших исследований и некоторые статьи, которые он считал принципиальными.
К концу января 1964 года машинистка едва успела перепечатать около 20 печатных листов текста и...
«Сейчас я в просветах от нездоровья и вперемежку с текущими делами навожу порядок, т. е. проверяю, вписываю формулы, редактирую и т. д. Все это порядком трудоемко, но я надеюсь, если здоровье позволит, покончить с этой работой (включая предисловие) к середине февраля. Тут же, параллельно, идут две с половиной книги еще, все под моей редакцией, с написанием предисловий и т. д.»
И хотя зимой было перенесено воспаление легких, выбившее Николая Александровича на долгое время из колеи, уже в марте он обсуждает с академиком В. В. Париным содержание книги, ее оглавление, окончательно утверждают название.
«Вышла, по-моему, симпатичная книжка в 19—20 печатных листов, из трех разделов и 12 очерков... В авторском предисловии сказано, что книжка пытается подытожить путь, пройденный в этих направлениях советской наукой, в смысле движения вглубь, от внешне описательной биомеханики, через неврорегуляцию, к общим вопросам биокибернетики и активности».