Формула смерти

Горвиц Лесли Алан

В доме Фридлэндеров в окнах горел свет. Первой мыслью Майкла было то, что в дом забрались грабители, но, едва автомобиль остановился, входная дверь открылась, в дверном проеме возник женский силуэт, и только когда мать бросилась в объятия женщины, Майкл понял, что это ее сестра Дженет.

Она родилась раньше его матери на шесть лет и внешне ничем на нее не походила — высокая, костлявая, давно уставшая от жизни, что отражалось во всем ее облике. Увидев Майкла, Дженет обхватила его шею руками и уткнулась мокрым от слез лицом в щеку.

Когда они вошли

в дом, с тахты поднялся, затушив в пепельнице сигару, муж Дженет, Бадди, работавший бухгалтером и имевший испуганный вид коммивояжера, торгующего косметикой и всегда готового к тому, чтобы быть спущенным с лестницы. Он равнодушно взглянул на Майкла и поздоровался так, словно только вчера расстались.

Мать направилась в сторону кухни.

— Я приготовлю кофе, — сказала она Дженет и Бадди. Майкл понял — ей хочется забыться в какой-нибудь работе.

— Нет, Рейчел! Сядь и отдохни, — сказала Дженет тоном, не терпящим возражений. — Мы обо всем позаботимся сами и пробудем столько, сколько вам покажется нужным.

Пол Фридлэндер тяжело уселся в кресло напротив Бадди, который зажигал свою недокуренную сигару.

— Это было ужасно, Бадди, — начал он. — Гораздо ужаснее, чем я себе представлял.

Рейчел села на тахту рядом с Бадди, но тут же вскочила.

— Нет, я все-таки пойду помогу Дженет, — и, испугавшись, что ее кто-нибудь остановит, ринулась на кухню.

Майкл направился к бару. Вообще-то пить ему пока не хотелось, но он не знал, как успокоить расшалившиеся нервы. Вернувшись, сел рядом с Бадди и уставился в потолок.

Беседа не клеилась. О чем бы они ни заговаривали, ее ход непременно переходил на Алана, и воцарялось молчание. Все томительно ждали телефонного звонка из отдела судебно-медицинской экспертизы, будто надеясь, что им сообщат о чудесном воскрешении Алана из мертвых. Когда же телефон зазвонил, это прозвучало для них такой неожиданностью, что все вздрогнули, лишь после четвертого звонка Пол Фридлэндер, сбросив оцепенение, встал с кресла и направился к аппарату, стоявшему на столике у бара.

— Да, слушаю… Понимаю… Вот так?.. Если так случилось… — он замолчал, внимательно слушая говорившего на другом конце провода. — Да, да, конечно… Нет, благодарю вас, доктор. Конечно, дам вам знать. Спокойной ночи.

— Это был доктор Магнус, — сообщил он присутствующим.

— Что он сказал?

— Сказал, что копия медицинского заключения придет завтра утром, а ему хотелось сообщить о результатах вскрытия уже сегодня.

— Какой он внимательный! — заметила миссис Фридлэндер.

— И еще, результаты вскрытия подтверждают выводы, сделанные полицией.

— Значит, Алан в самом деле?.. — миссис Фридлэндер не смогла или не захотела продолжать.

— Должно быть, это так. У доктора Магнуса нет никаких сомнений.

— Как это понимать? О чем вы толкуете? — воскликнула Дженет.

— Это значит, что в заключении судмедэксперта полиция не найдет оснований для расследования обстоятельств смерти Алана — ничего противозаконного, на этом поставят точку.

Похороны

состоялись на следующий день, в час тридцать пополудни. Майкл на церемонию опоздал. Конечно, ему не хотелось этого, но уж такой он был неисправимый — какой-то изъян в натуре не позволял ему оказываться в определенном месте в условленное время. Когда он наконец появился, отец смерил его уничтожающим взглядом, а мать облегченно вздохнула — хорошо, что вообще явился.

Ночью Майкл спал плохо и рано утром решил прогуляться по окрестностям, чтобы навести порядок в мыслях, но ничего не навел, лишь больше запутался, и, оглядевшись, обнаружил, что ушел слишком далеко от дома. Прибежав запыхавшись домой, он никого не застал — родители были на панихиде.

Они стояли у стены вместе с Дженет и Бадди, принимая соболезнования от родственников и друзей, из которых Майкл почти никого не знал или не помнил. Он обратил внимание на группу молодых людей, и скорее по густому загару и модной одежде, чем по их возрасту, разглядел в них партнеров Алана по фирме «Колони Сэксон Секьюритиз». Из присутствующих женщин Майкл без особого напряжения выделил ту, которая собиралась стать женой Алана. Нэнси, так ее звали, оказалась такой, какой он представлял будущую жену брата.

Шикарная брюнетка, но не такая уж красавица, каковой считал ее покойный, с кукольным личиком, соблазнительной в каком-нибудь Чарлстоне или Седар-Рэпидзе, но только не на Манхэттене.

— Майкл, рад после стольких лет видеть тебя снова! — говорил лысый мужчина в очках, сжав его руку обеими ладонями. — Я Лу Ватерман. Судья Ватерман.

Майкл с трудом вспомнил, что судья Ватерман — один из друзей его отца, «на которого всегда можно положиться» — в чем, зачем и когда, Майклу было неведомо. Все имело отношение к делам фирмы, о которых отец никогда с ним не говорил.

— В последнее время мы с Аланом были очень дружны, — сказал судья.

— Очень жаль, я этого не знал.

Еще больше он не знал, как долго сможет пробыть таким официально-вежливым. Галстук душил, и Майклу не припоминалось, когда в последний раз его надевал, но все же он старался, как мог, соблюсти приличия.

— То, что случилось с ним, ужасно, — продолжал донимать судья Ватерман. — Но я теряюсь в догадках, почему такой блестящий мальчик сделал это. Что толкнуло его на самоубийство?

— Не знаю, — выдавил из себя Майкл. — Возможно, он этого и не делал.

Судья непонимающе воззрился на него:

— Не уверен, что я правильно понял тебя, Майкл. Итак, чего он не делал?

— Не убивал себя.

Судья, полностью сбитый с толку, пытался сообразить, шутит Майкл или нет.

— Я понимаю, что для тебя это — большая утрата, но, как мне известно, вы с Аланом не поддерживали близких отношений, не так ли?

— Так. Но…

— Если тебе захочется узнать о брате побольше, я буду счастлив пропустить с тобой рюмочку-другую коньяка. Твой отец знает, где я живу. Так что без церемоний. Приходи, когда пожелаешь. Я уже на пенсии, и времени у меня предостаточно.