Формула смерти
Шрифт:
Он засиделся здесь потому, что пойти ему было некуда, в квартире Алана чувствовал себя тоскливо и одиноко, оставаясь наедине со своими невеселыми мыслями. Двери распахнулись, и кто-то вошел. Майкл безучастно посмотрел в сторону вошедшего и увидел Стопку, управляющего Бранденберга. Хитроватое выражение лица и беспардонные манеры заставляли Майкла держаться от него подальше. Не вида его, Стопка подошел к бару и зашептал что-то бармену возбужденным шепотом, однако тот не потрудился понизить голос до шепота, и от Майкла не укрылся предмет их разговора — конечно же, они говорили о деньгах,
Оглядев бар победоносным взглядом, он заметил Майкла. Его лицо осветилось улыбкой и он, инстинктивно чувствуя неприязнь Майкла, все же фамильярно похлопал его по спине и уселся рядом.
— Ну и жарища! — сообщил он, делая знак бармену. Перед ним возник стакан водки.
— Принеси этому парню, что он захочет, и запиши на мой счет, — Стопке хотелось проявить щедрость и доказать Майклу, что он не такой уж плохой, каким его считают.
— По мне, все бы было нормально, если бы жара не держалась уже столько дней подряд, — выдавил из себя Майкл, чувствуя себя обязанным за угощение.
— Откуда вы сюда приехали?
— Из Нью-Гемпшира.
— Наверное, там не так жарко?
— Нет, зато от комарья житья нет.
— Это еще хуже, чем жара. Можно всю ночь не спать, воюя с ними, и когда думаешь, что перебил всех, обязательно найдется один гад, который будет звенеть у тебя над ухом до самого утра. Надеюсь, здесь вам комары не докучают?
Майкл уверил его, что все отлично: ни комаров, ни мух, ни тараканов, ни тем более червей.
— Свою работу вы делаете на совесть, — сказал он, и лицо Стопки засветилось от гордости.
— Ваш брат был хорошим жильцом. С ним мы не имели никаких проблем, — Стопка, казалось, говорил искренне. Майкл несколько удивился этому обстоятельству и подумал, что напрасно составил себе о нем неблагоприятное мнение. — А миссис Москоун! Она еще не успела довести вас до умопомешательства?
— Пока нет.
— Иногда она для меня хуже зубной боли, — Стопка сокрушенно вздохнул. — Звонит не перереставая: «Мистер Стопка, сделайте то, мистер Стопка, сделайте это». То у нее испортится газовая плита, то сливной бачок в туалете. Мне частенько хочется ее растерзать, но мне ее жаль: она совершенно одинока в этом мире. Пьет чуть ли не каждый день.
Майкл с ним согласился — от одиночества запьешь.
— Поэтому вдвойне удивляет то, что сотворил с собою ваш брат. Насколько мне известно, он не чувствовал себя одиноким. Его посещали неплохие подружки, да и друзья тоже, — его глаза затуманились при воспоминании о подружках Алана.
— И сколько же у него было их?
— Две — брюнетка и рыженькая.
Брюнетка, ясно, Нэнси. А кто же рыженькая?
— А как зовут рыженькую? Может быть, Джин или Джинни?
Стопку не интересовали их имена. Он даже обиделся.
— Я видел его с нею в вестибюле. Иногда она оставалась на ночь, — он понизил голос до заговорщицкого шепота: — Она прелестная, но премиленькая шельма. Это для Стопки как дважды два…
—
— Видно, своего не упустит. Посмотрели бы на ее зад и на то, как она им вертит, — прикрыв рот рукой и напустив на себя совсем заговорщицкий вид, Стопка добавил: — У нее на плече татуировка, не раз видел: цветок, но не просто, внутри него изображен крест — распятие. А теперь скажите, что это может быть за девица?
Последние слова Стопки вызвали у Майкла предположение, что эта загадочная подружка Алана представляла полную противоположность Нэнси, так сказать, анти-Нэнси. Очевидно, его брат пытался совершенно естественным образом испытывать их влияние на себе: надоедала Нэнси, требовалась смена обстановки, нечто возбуждающее, он звонил Джинни, приедались изощренные ласки Джинни и ее эксцентричность — бежал к Нэнси с ее тихой успокаивающей музыкой и находил отдохновение. Майкл уже начинал размышлять о том, что они с братом — не такие уж разные. Обоих в жизни привлекала драма и острые ощущения, как одного, так и другого неотвратимо влекли яркие и сумасбродные женщины. Алану лишь успешнее удавалось скрывать свои безумные страсти.
— Стопка, предположим, я захочу узнать об этой женщине побольше. Что бы вы посоветовали мне сделать в первую очередь?
Тот на секунду задумался:
— Какими средствами вы располагаете?
Майкл располагал небольшой суммой своих и значительной — отцовских денег, которые тот предоставил ему для расходов, связанных с урегулированием дел Алана.
— Кое-что имеется, хотя и не так много, — Майкл подумал, что за наличные доллары Стопка готов просветить его куда лучше, но был не прав.
— У вас есть ручка? Дайте мне, — попросил тот и начеркал что-то на салфетке: — Это хороший человек. Он может разузнать все, что вам потребуется. Скажите, что вас послал Стопка.
На салфетке значилось нацарапанное Стопкой имя: Ник Амброзетти.
— Кто он такой?
— Детектив. Именно тот, кто вам нужен. И детектив, доложу вам, отменный. Как-то пропала моя жена, он нашел ее для меня, — Стопка прищелкнул пальцами. — В считанные часы.
— Пропала жена? — удивился Майкл.
Стопка откинулся на стуле и расхохотался:
— Не Мария — эта ж никуда не исчезнет, даже если я очень захочу. Я толкую о своей первой жене. Это случилось одиннадцать лет назад.
— И чем все кончилось?
— После того как она исчезла и Ник ее нашел, она пропала снова, но у Стопки хватило ума не тратить деньги и не предпринимать никаких поисков. Иногда лучше, если кто-то исчезает навсегда.
Глава 8
Магнус, в предусмотрительно накинутом плаще, чтобы не промокнуть под ливнем, обещанным синоптиками, да так и не случившимся, опаздывал на несколько минут. Его глаза выдавали усталость, что объяснялось недостатком сна, и первое время он, казалось, не обращал внимания на возбуждение, возникшее в связи с его появлением в толпе детективов, парамедиков и представителей прессы — они ждали его, олицетворявшего центральную фигуру. Только минуту спустя он заметил Гейл, притулившуюся в уголке, и улыбнулся ей слабой улыбкой.