Формула власти
Шрифт:
Понизив голос до шепота, говорили так же, что это именно она – Электромагнитная Сущность – приходила к Илье Фадеевичу в ночь его гибели. Именно от нее он пытался защититься личным оружием, но, естественно, не смог. Против подобных существ огнестрельное оружие бессильно.
Привидение пришло к Лилипуцу после того, как Илья Фадеевич составил формулу последовательности электромагнитных частот, позволяющую отдавать человеческому мозгу любые команды. Предполагалось, что эта формула должна была иметь чудовищную сложность. Считалось, что в
Формула, позволяющая управлять сознанием человека, помещалась в картонной папке, что лежала в его персональном сейфе.
За этой формулой, якобы, и приходила Электромагнитная Сущность.
Как было известно всем работникам Института, Формула бесследно исчезла.
Ощущая бегущий по спине холодок, и невольно оглядываясь по сторонам, остепененные научные сотрудники говорили: «Это она – Электромагнитная Сущность – не захотела, чтобы кто-то получил абсолютную власть над человеческим сознанием!»
Контрразведка в лице капитана Мимикьянова определенного мнения по данному вопросу не имела. Тамару, как свидетельницу, Ефим ставил не высоко, научных работников, исходя из собственного опыта, считал самым суеверным сословием на земле, и, постепенно склонялся к точке зрения доктора Горынина на Электромагнитную Сущность – «глупые бабьи глупости»
Напоминающее женскую фигуру белое облако застыло и, потом, словно бы почуяв постороннего, бросилось к тому месту, где стоял майор.
Ефим ощутил, как в груди у него неожиданно возникла холодная область. Она начала расширяться. Ледяной воздух стал быстро заполнять легкие.
Неожиданно привидение остановилось метрах в тридцати. Перебарывая себя, майор решительными шагами устремился в сторону Электромагнитной Сущности.
Но достичь ее оказалось не просто. Привидение начало отступать. С каждым шагом майора оно отдалялось, и расстояние между ними оставалось неизменным. Тогда майор побежал. И понял: вот сейчас он настигнет Привидение.
Он протянул вперед правую руку, но в это мгновение белое облако неожиданно исчезло. Только в глаза ему светила луна. В нише коридора, напротив которой он стоял, было высокое окно.
«Игра лунного света. Оптический фокус! – облегченно вздохнул он и снова повернулся. – Конечно, противоположная стена белая, вот блики и играют!»
Но до конца он все-таки не был уверен в своем выводе.
Игра лунных бликов в сумерках коридора, которую он наблюдал перед собой, ничем не напоминала женскую фигуру. Так, какие-то светлые волны… А бежал-то он за женской фигурой с хорошо выраженной грудью и грушеобразными бедрами.
В этот момент до него донесся неясный звук голосов.
Это майору Мимикьянову не понравилось. Он решил отложить размышления о том, что же явилось ему в сумерках
Там находилась высокая дверь.
Майор окрыл ее и оказался на свежем воздухе.
Все. Он, как сказочный колобок, ушел от всех возможных преследователей. Его не догнали ни спиридоновцы, ни представители холдинга «Излучающие приборы», ни даже сама Электромагнитная сущность, отправившая на тот свет члена-корреспондента Илью Лилипуца.
24. Весенняя история
В хозяйственном дворе Института было темно и безлюдно.
Майор сделал несколько шагов в сторону и укрылся в малозаметной нише в стене. Со всех сторон ее закрывали акациевые кусты. Когда-то здесь был один из входов в подвал здания. Потом его заложили, а малозаметное со стороны углубление в стене сохранилось. В нем стояла небольшая садовая скамейка, поставленная здесь Володей Городовиковым.
Ниша использовалась комендантом для разных нужд. Например, чтобы без посторонних глаз попробовать с товарищем свежевыгнанную яблоновку или побеседовать с жительницей Колосовки, по понятной причине не желающей давать повод для сплетен.
Отсюда, оставаясь невидимым, можно было видеть всех, кто появлялся в хозяйственном дворе.
Ефим решил посидеть на укрытой сиренью скамейке, перевести дух и подумать.
Стояла почти полная тишина. Ее не разрушал, а лишь подчеркивал деловитый перестук идущего мимо поселка железнодорожного состава.
Майор Мимикьянов сидел, надежно замаскированный акациевыми кустами, но, вместо того, чтобы обдумывать план своих дальнейших действий, почему-то вспоминал случай из Институтского прошлого.
Дело было в марте.
Шла последняя весна Института волновых явлений. Но никто в Колосовке об этом еще не знал.
Мимикьянов закончил свои дела в девятом часу вечера.
Выйдя из здания Института через главный вход, он окунулся во тревожную весеннюю темноту. Над головой уже висели мелкой крупой сибирские звезды. Ефим остановился на ступеньках и вдохнул в себя влажный, пахнущий тающим снегом воздух. Он защекотал в носу, как нашатырь.
Из вивария донеслось тонкое лисье тявканье, недоброе и непонятное, как неожиданный телефонный звонок посредине ночи.
Ефиму почему-то не захотелось идти в свою пустую комнату.
Он окинул взглядом здание Института. Несмотря на то, что рабочий день давно закончился, во многих кабинетах еще горел свет. Непреодолимый инстинкт познания удерживал сотрудников у приборов куда надежнее, чем деньги или страх наказания.
В квадратной башне, где обитал комендант Городовиков, окна тоже горели. В кабинетах, расположенных непосредственно под ней, электричество было выключено и, казалось, башня не опиралась на массивное тело здания, а висела в легком весеннем воздухе, словно гандола невидимого аэростата, временно зависшего над Колосовкой.