Форпост. Тетралогия
Шрифт:
Маша и 'медведи' переглянулись.
— А…
— Как он выглядел? Как китаец какой-то. Маленький. Лысый. Жёлтый. И узкоглазый. Иван его одной рукой за горло поднял. Насилу его оторвать смог. Мда. А Ахмеда этого, бешеного, пристрелить пришлось. Он на меня с ножом бросился, когда я Ване по уху заехал.
Спиридонов вздохнул.
— Вооот.
— А дальше?
— А дальше… ерунда получилась. Полная ерунда. Ванька вообще — чуть ли головой об стенку не бился. Этот хмырь мелкий, как в себя пришёл, так он нам рассказал…
Слушатели затаили
— … в общем, правда в письме написана. Они нас спасли. От природной… вспышки на солнце и всё такое. Мать её за ногу!
Сергей свесил голову и, уставившись в пол невидящим взором, тёр и тёр ладони, будто пытаясь стереть с них грязь.
— Ваня так и сказал — 'что он только что слил всю свою жизнь…' в одно место. Понимаете? Там история совсем простая получается. Их два друга было. Типа учёные. В экспедиции. Социолог и инженер. Изучали нашу цивилизацию. А потом к ним сообщение пришло — надо эвакуироваться, потому что всё, конец. А они не смогли. Не захотели нас, человечество бросать. Сначала они упрашивали своих помочь, но те отказались — слишком уж мы, оказывается, далеко. И снова велели уматывать.
Спиридонов смотрел в пол и тёр дрожащие ладони всё быстрее и быстрее.
— Тогда они разобрали свой корабль и бабахнули. Чего-то там замкнули. Инженер ТАМ остался, а социолог сюда залетел. Вместе с установкой. Вот так. Они сто тысяч человек перебросили.
— СТО ТЫСЯЧ?!
Мужики очнулись и очумело переглянулись.
— И где же они все?
— Почти все… там.
Сергей махнул рукой на окно. За окном синело неспокойное апрельское море.
— Где?
— Там. Они утонули. Их прямиком в море выбросило. Тот дедок себе этого простить никак не может. Двинулся он, одним словом. Только те, кого по краям рассеяло и выжили. Вы здесь. Мы — там. Этого… социолога — так вообще за две тыщщикэмэ на север забросило.
Вот такие пирожки.
Маша снова перечитала записку мужа.
'Ищи в доме у племянниц'
— А Иван?
Спиридонов поднял голову и долго смотрел на женщину. Не на грудь. В глаза.
— А Иван?
— А Иван сказал, что любит тебя больше всего на свете. А ещё он сказал, что ты поймёшь. Что он попробует сделать ЭТО ради тебя и детей.
Маша сидела как истукан. Не шевелясь. Только по щекам у неё градом катились слёзы.
Станислав громко прокашлялся.
— Говори. Яснее.
— Этот дедок показал нам 'установку'. Это штука размером с карандаш. Серая. Светится немного. Он честно нам сказал, что она на последнем издыхании и никаких гарантий он не даст. А ещё добавил, что сам все эти годы хотел уйти назад и попытаться вернуться домой.
— А почему ж он не вернулся?
— Так я ж говорю — на последнем издыхании. Это его слова. Дедок просто боялся пробовать. Он нам всем предложил, но никто не захотел. У всех же тут дома, семьи, дети. Да и привыкли уже. А там… ну рискнём — уйдём назад, а дальше? Через десять лет — всё. Привет, пишите письма? В общем, все отказались.
А
— И?
— И всё. Этот хмырь дал ему в руки эту штуку, отвёл его подальше в лес и… полыхнуло так, что я полдня видеть нормально не мог. И уши заложило тоже на полдня. Я потом там всё облазил. Никаких воронок или следов пожара. Поляна, как поляна. А Вани не было.
Сергей устало потёр лицо. Двухчасовой рассказ со всеми подробностями отнял у него массу сил. Горло охрипло и неприятно саднило.
— И я понятия не имею — жив он или нет.
Маша снова перечитала записку.
'Ищи в доме у племянниц'
— Спасибо, Серёжа. Иди, отдыхай. Мне подумать надо.
На веранду дома Маляренок Сергей выполз на подгибающихся ногах. Разговор вымотал его до предела. Не потому, что пришлось всё время говорить, а потому, что за эти два часа ему, Сергею Спиридонову, заново пришлось пережить весь поход. Тяжёлый путь по лесам. Стычки с бандитами, гибель товарищей. Битву с местным царьком, который держал взаперти инопланетянина, рассчитывая уйти назад, когда этот ничерта не смысливший в технике социолог 'починит' свою шайтан-машину. Тяжёлый разговор с Иваном. О перспективах общин. О деградации. О заделе прочности. Об отсутствии ЗНАНИЙ.
Пришлось заново пережить прощание и потерю друга. Настоящего друга. Не чувствуя под собою ног, Спиридонов спустился с крыльца и побрёл мимо новеньких каменных домов к Горловому форту, где с комфортом разместилась его команда. Навстречу шли люди, приветствуя гостя и о чём-то спрашивая. Сергей не понимал, о чём. Смысл вопросов ускользал от него. Собственный рассказ о событиях прошлого лета разбередил душу, а в голове постоянно крутился один и тот же вопрос.
'ТАК ОН СМОГ ИЛИ НЕТ?'
— Олег, Стас, что вы об этом думаете?
Маша протянула мужчинам письмо. Те, синхронно наклонившись, крепко стукнулись лбами и принялись за чтение.
— Дом племянниц. — Лужин задумчиво уставился в потолок. — Флигель? Ты думаешь, он, если дошёл… туда, смог оставить там сообщение?
— Да ну, — Степанов помотал головой, — ерунда. Это невозможно. Как бы он нашёл именно ТО место? Где этот флигель стоит.
— Ага. Угу.
Лужин сидел с отсутствующим видом и махал перед собой руками.
— Значит — те развалины на северном берегу, откуда Иван Андреевич их забрал. Так?
ОМОНовец посмотрел на Машу. Та кивнула.
— Да. Или лагерь Валентина или тот дом, куда забросило автобус детей. Думаю — второе. Ваня рассказывал, что он уж очень капитальный. И приметный.
Женщина подобралась и властно скомандовала.
— Готовьте лодку, майор.
Служивый подскочил, прищёлкнул каблуками и прихватив за шиворот обалдевшего от неожиданной команды Лужина, вышел из комнаты.
— Зверь-баба.
— Сам знаю.
Станислав потряс головой и повторил вполголоса.