Форпост
Шрифт:
Кто-то из медиков предложил ампутировать левую руку и оперировать грудную клетку: это был, пожалуй, самый безопасный вариант. Поступи они так, никто бы врачей не осудил. Прикасаться же к боевой гранате калибром около сорока миллиметров, пытаясь ее извлечь, — значит заведомо подвергать себя и парня смертельному риску.
Майор Борисюк внимательно осмотрел рентгеновский снимок. Вот она, дремлющая смерть, застряла между разбитых костей, вот ее продолговатый корпус, предохранитель…
— Какая все-таки вероятность взрыва гранаты? — тихо спросил Иван Владимирович сапера. Тот лишь неуверенно повел плечом: дескать, случай неординарный, трудно что-либо предсказывать.
В палате повисла мертвая тишина. Как быть дальше? Как говорится, держась от беды подальше,
«А что, если обойтись без ампутации и попробовать-таки вытащить злополучную гранату», — мелькнула мысль у Ивана Владимировича, уже решившего, что именно он, старший по званию и должности, обязан сделать эту опасную работу. Минимальный шанс не просто спасти юношу, а вернуть его к полноценной жизни, сохранив руку, все-таки был. А раз так, то почему бы не рискнуть наудачу? Как не отговаривали Ивана Владимировича коллеги и офицер-сапер, просивший учесть его категорическое несогласие, хирург Борисюк настойчиво попросил всех покинуть операционную палату.
— Сейчас, с высоты прожитых лет, понимаю, какому серьезнейшему риску себя и Валентина тогда подвергал. Ведь граната находилась на боевом взводе, одно резкое движение — и взрыв неминуем, — говорит, вспоминая и заново переживая ту уникальную операцию, Иван Владимирович. И привычно тянется к постоянной послеоперационной спутнице — сигарете: он и спустя годы немного волнуется. — Вместе с тем, интуиция или что-то другое подсказывало — все должно обойтись. И я решился. Молодой ведь был, всего тридцать четыре.
Левой рукой (на всякий случай чисто психологически все-таки страховался, основная-то рабочая, правая!) осторожно прикоснулся к выпирающей из тела головной части гранаты. Легонько ощупав предплечье, будто сапер на минном поле, нашел свою тропку. Никакой спешки, все делать с ювелирной точностью, мысленно приказал себе. Смертоносный боеприпас медленно сдвинулся с места. Я даже слегка опешил: не ожидал такой его податливости. Еще одно волевое усилие — и окровавленная граната неохотно покинула израненное солдатское тело.
Но взрыв все-таки прогремел. Правда, в госпитальном саду, куда бережно, как младенца, вынес свой трофей хирург Борисюк, остальное уже сделал офицер-сапер. А Иван Владимирович вновь вернулся в операционную и, до предела уставший, вышел из нее только спустя два часа… Он не знал тогда, выживет после столь чудовищного ранения его пациент или умрет, даже больше склонялся к последнему. Но где-то в глубине души сохранился, не погас маленький лучик надежды: может, с божьей помощью все-таки выкарабкается из смертельного лабиринта этот мужественный парнишка-десантник, право же, он это заслужил.
И Всевышний словно услышал негласную просьбу военного хирурга, даровал жизнь рядовому Юрченко. Нет, не зря все-таки друзья дали ему прозвище — «Удачливый». Правда, Валентину пришлось перенести еще несколько операций, в том числе и в Москве, в Центральном военном госпитале имени Н. Бурденко, но та, первая, сделанная майором Борисюком 23 июня 1982 года в Кандагаре, по сути, оказалась спасительной, решающей.
Спустя три года, уже проходя службу в Венгрии, подполковник Борисюк (это звание он получил досрочно в Афганистане, как и орден «За службу Родине в Вооруженных Силах СССР» 3-й степени), перебирая старые бумаги, наткнулся на листок с домашним адресом спасенного им солдата. В тот же вечер взволнованный написал письмо в Белую Церковь, что на Киевщине. Ивану Владимировичу не терпелось узнать, как сложилась дальнейшая жизнь Валентина, как его здоровье. Вскоре пришел обрадовавший хирурга ответ. Валентин писал, что после долгого лечения и постоянных физических тренировок постепенно улучшилась подвижность рук, что позволило, несмотря на вторую группу инвалидности, трудоустроиться на заводе. Произошли и другие перемены в жизни: обзавелся семьей, стал отцом. В конце письма бывший солдат, кстати, награжденный медалью «За отвагу», сердечно благодарил своего хирурга за спасение и приглашал в гости.
Судьбе было угодно, чтобы через
С тех пор и по сегодняшний день главы семейств и их жены периодически созваниваются, обмениваются поздравительными открытками и собираются вновь встретиться как старые добрые друзья. Тем более, есть о чем поговорить: жизнь богата на события, хорошие и не очень.
В 2002 году полковник медицинской службы Борисюк уволился в запас. За плечами, аж не верится, когда только успели набежать, остались тридцать лет офицерской службы. А ведь поначалу выпускник Гродненского мединститута отнюдь не собирался посвящать свою жизнь армейским гарнизонам, которых, к слову, сменил добрый десяток. Хотел пойти по стопам старшего брата Михаила, ставшего позже профессором, доктором медицинских наук, но судьба распорядилась по-иному. Остался Борисюк в кадрах Вооруженных Сил и дослужился до полковника, начальника военного госпиталя. Семь лет руководил им Иван Владимирович, много сделал для улучшения работы медперсонала и лечения больных. Это при нем на месте старых бараков за два года появилось новое здание поликлиники с современным оборудованием. Борисюк до хрипоты в голосе всем доказывал необходимость этой стройки. Не за свою должность он, без пяти минут военный пенсионер, тогда ратовал, а за интересы тысяч своих пациентов, ветеранов Вооруженных Сил. Ведь в гражданских поликлиниках их с распростертыми объятиями никто не ждал, там своих больных хватает. Убедил и сделал своим сторонником мэра Борисова Василия Бургуна. Предприятия города обязались помочь стройматериалами и финансовыми средствами, острый дефицит которых в то время испытывало Министерство обороны. Так, общими усилиями, и одолели все трудности. Каких душевных сил и здоровья это стоило Ивану Владимировичу, знает только он. Памятью на всю оставшуюся жизнь о новостройке стал перенесенный инфаркт.
Хирург Борисюк по-прежнему практикует в гарнизонном амбулаторном центре (так теперь называется бывший госпиталь). Правда, слишком сложные операции не делает: опыта с лихвой хватает, a здоровье уже не то. Ведь ничто не проходит бесследно. Если бы можно было всех его пациентов поставить в строй, то наверняка полк набрался бы! А скольких людей удалось Ивану Владимировичу вытащить с того света?! Бывало, собирал человека по частям, травмы казались несовместимы с жизнью, а он все равно до последнего не терял надежду выиграть поединок у смерти. Нередко это ему удавалось. Но, увы, даже опытнейшие хирурги бывают бессильны. И тогда опускаются уставшие руки, на глаза наворачиваются слезы от вопиющей несправедливости: столько сил, времени отдано, а все оказывается зря. К смерти в операционной, будь она первая или очередная, действительно нельзя привыкнуть, это всегда трагедия, как для родных, так и для врача. Не верьте тем, кто говорит иначе.
…С гордостью рассказывая о сыне, унаследовавшем семейную профессию (жена Валентина Ивановна Борисюк — врач-терапевт), Иван Владимирович машинально назвал его Валентином, по имени спасенного в Афгане солдата. Мне оговорка показалась символичной. Ведь военного хирурга Борисюка и рядового Юрченко и спустя годы связывает родство — не кровное, а духовное, которое называется мужеством, ратным подвигом.
Всем смертям назло
Четыре Героя Советского Союза, получивших это высокое звание за мужество и героизм, проявленные на афганской земле, живут сегодня в Украине. Об одном из них, в чем-то повторившем судьбу Алексея Мересьева, полковнике запаса Гринчаке Валерии Ивановиче, человеке редкой отваги и мужества, я и хочу рассказать.