Форсаж

Харрисон Колин

Он несколько раз пролистал брошюру, заинтригованный. Чтобы вступить в это братство, нужно было потратить серьезные деньги – четверть миллиона первичный взнос, плюс ежегодные взносы за членство в клубе, плюс плата за пользование бассейном, и прочее, тому подобное. Большой поселок, каждый дом стоит побольше миллиона. Все продумано. Групповые поездки в Москву, теннисные уроки, собачьи площадки, электрики по вызову, водопроводчик, уход за садом и газоном, компьютерные классы, стеклодувная мастерская, бальные танцы. А не запрятали ли они где-нибудь стыдливо небольшой морг? Целая страница была посвящена описанию

«обеспечения безопасности» – своего рода подмигивающее обещание того, что машины, наполненные молодыми развеселыми чернокожими из Ньюарка и Джерси-сити, совершающими увеселительные автомобильные прогулки, никогда и нипочем здесь не появятся. Ну а если это случится? Вероятность ничтожна, но защитники Виста-дель-Мар, как утверждалось в тексте, являются «опытными профессионалами по обеспечению безопасности». Далее дается кодовое название копов на пенсии, водящих дружбу с местной полицией и, таким образом, способных безнаказанно измордовать любого незваного гостя. Очень безопасное место. Настолько безопасное, что туда можно отправиться, чтобы умереть.

Он услышал, как Элли вставляет ключ в замок, потом раздался звук шлепающихся на кухонную стойку свертков. Он опять вернулся к брошюре. Что-то во всем этом было не так. Женщины выглядели слишком уж стройными в цельных купальниках; он не заметил ни паутины варикозных вен, ни целлюлитной апельсиновой корки, обезображивающей бедра, ни выпирающих вторых грудей под мышками; мужчины смотрелись бойкими живчиками со стройными талиями, неправдоподобно густой шевелюрой седых волос (словно у турок), никаких кожных складок, свисающих с колен. Никаких там впалых щек, отвисших ушей, никаких полусогнутых ног и согбенных спин, – ничего подобного! Это были модели, самодовольные сорокалетние мужчины и женщины, разряженные в эксцентричные кардиганы и шорты по колено, с тронутыми сединой волосами. А впрочем, ну их всех к чертовой матери.

– Это отвратительно, Элли, – отозвался он, – мне все в твоей затее противно. – Он схватил брошюру и пошел в гостиную.

Элли вносила серебряный поднос с сыром и крекерами.

– Я знаю, но давай все же подумаем.

Перед ним стояла его жена, привлекательная пятидесятисемилетняя женщина со все еще ладными бедрами, аппетитной грудью, ясными глазами и изящными лодыжками, которая хочет упечь их в какой-то безнадежный бункер.

– А я не желаю про это думать, – сказал он после длинной паузы.

Она аккуратно поставила поднос.

– Нам нужно составить план.

– Что и для чего мы должны планировать?

Элии провела по своему голубому свитеру ладонями.

– То время, когда мы переедем из города. Она скрылась в кухне и вернулась со стаканом молока и его пилюлями – от давления, холестерина, осенней аллергии, заменителем тестостерона и витаминами.

Он покорно проглотил пилюли и взмахнул брошюрой.

– Ты заметила, что у них там собственный морг?

– Я этого не заметила.

– Уверяю тебя, он там есть. Разве не привлекательно смотрится забальзамированное тело на складном стуле напротив поля для гольфа? Нет?

– Оставь эти дурацкие шутки.

Он присел.

– Кроме того, там имеется волшебный источник, полный зубных протезов и слуховых аппаратов.

– Что-то

ты слишком разошелся.

Она прошла на кухню.

– Почему бы нам вместо этого не переехать в Гонконг? Я буду целыми днями глазеть на корабли. Запихивать в рот таблетки палочками для еды.

Элли вернулась со столовым серебром.

– Лучше переехать в Гонконг?

– Да уж лучше туда, чем в Виста-дель-Муэрте.

– Виста-дель-Мар. – Она положила на стол его нож и вилку зубцами вверх.

– Там океаном даже не пахнет! – воскликнул Чарли.

Элли проигнорировала его замечание.

– Там есть все, что нам когда-нибудь может понадобиться, – сказала она.

– Ради бога, Элли, у тебя есть все, что тебе нужно. Прямо здесь. Швейцар, гинеколог, химчистка, плаксивые подруги, с которыми ты обсуждаешь их потрясающие трагедии.

Элли потерла пальцем стол.

– О Чарли, город уже не тот, что был раньше, – произнесла она тихо. – Все разваливается на части.

– Город разваливается на части уже двести лет.

Она посмотрела на него.

– Знаю, но никогда еще старость так близко не подступала. Мы почти старики, Чарли.

– Кто почти старик?

– Никто, Чарли, – огрызнулась она. – Барбара Холмс говорит, что у ее мужа внезапно начался рассеянный склероз в прошлом месяце. Заснул – и проснулся с ним! А Салли Ахинклосс с верхнего этажа в инвалидном кресле – и относится к этому просто героически, а недавно я узнала, что рак простаты у Билла дал метастазы.

– Да, – выдохнул Чарли, – старина Билл делает инъекции в член, чтобы вызвать эрекцию. Вот что я называю героизмом, если хочешь знать мое мнение.

– Перестань! – воскликнула Элли. – Ты не хочешь серьезно все обсудить.

– Нет.

Она бросила взгляд на стол, вспомнила о чем-то и вернулась в кухню. Он проглядел почту.

– А вот китайцы работают, пока копыта не отбросят, это тебе известно?

– Правда, я тебя совсем не понимаю, – отозвалась она.

– Очень даже понимаешь. Просто у нас разногласия.

– Ну и при чем тут китайцы? – спросила она в неподдельном раздражении. – Ты просто одержим китайцами.

А почему бы и нет? Китайцы пытались скопировать американский истребитель «F-18», нелегально приобретая устаревшие модели и запасные части в попытке освоить его производство. Они украли американскую ядерную технологию, так что запросто смогут подорвать Тайвань после того, как его купят. Они построили самые высокие в мире здания. Они поняли капитализм лучше, чем американцы, потому что для них он был в новинку, и полюбили его как новую игрушку.

– Я сказала, что ты одержим Китаем.

Он надкусил крекер.

– Я тебя слышу, Элли. И слух у меня еще достаточно острый.

– Ты думаешь, что китайцы знают что-то, чего мы не знаем?

– Да.

Она вернулась с его выпивкой. – Что?

– Они знают, какое время на дворе.

– Дорогой, – она посмотрела на него умоляюще, – может, это и так, но меня больше тревожит, где мы будем жить в течение следующих десяти лет.

Конечно. Он взял ее руку и поднес к губам.