Форсаж
Шрифт:
– Я пойду к врачу в отеле.
Водитель рассмеялся.
– Что смешного?
– Доктор в гостинице, народ умирает.
– Я этому не верю.
– Отель доктор хорошо, старый китайский лекарства очень, очень хорошо. Номер один.
– Ты уверен?
– Очень, очень хорошо. Я обещаю. Лекарство очень хорошо.
– О'кей. – Чарли облокотился на забор. – Делай что угодно.
Водитель вытащил мобильный телефон и начал трещать по-китайски. Чарли смотрел на свой завод, пятиэтажное здание без окон – тридцать тысяч квадратных футов на каждом этаже – выглядело так же, как несколько недель назад. Груды медных труб и поддоны с кирпичами
– Я отвезу тебя хорошее лекарство, – предложил водитель.
Может, и правда, стоит попробовать, подумал Чарли. Нужна хорошая форма. Он махнул рукой.
– Поехали лечить спину!
Через десять минут они въехали в Шанхай. Машина ехала так близко от потоков велосипедистов, что Чарли при желании мог бы без труда дотянуться до звонков на велосипедных рулях. На молодежи была яркая западная одежда, некоторые мужчины колесили в старомодных френчах эпохи Мао, давая этим знать, что не верят в дол-говременность политической и экономической либерализации последнего десятилетия. Водитель подъехал к китайской аптеке, в ее витрине красовался мужской манекен. Его «тело» было расписано иероглифами, особенно тесно кружившими вокруг тактично вылепленных гениталий. Чарли подошел к прилавку, за которым стояла пожилая женщина, что-то размешивающая в ступке пестиком. Водитель обратился к ней.
– Она спрашивает, давно болит твоя спина?
– Уже давно.
Водитель перевел ответ. Потом они начали разговаривать. Водитель кивал.
– Как давно, сколько дней и недель?
– Двадцать семь лет, – сказал Чарли и стал разглядывать помещение аптеки. Несколько китайцев глазели на него, потом стали улыбаться и подошли поближе.
– Напиши число!
Он написал, и бумажка оказалась в узловатых руках женщины. Она опять о чем-то спросила водителя.
– Она спрашивает, ты страдаешь запорами?
– Нет.
– У тебя болит сердце?
– Нет.
– У тебя чистые легкие?
– Да.
– Тебе снятся кошмары?
– Да.
– У тебя болят ноги?
– Да. Из-за ран.
– Ты ешь грибы?
– Нет.
Пожалуй, я обращусь к доктору в отеле, подумал он.
– Ты принимаешь китайские лекарства?
– Нет.
– У тебя много мужской силы?
Чарли скривился.
– Вы имеете в виду – есть ли у меня…
Водитель улыбнулся.
– Да. Сильная или не очень сильная?
– Не сильная, – сказал Чарли. – Слабая.
Ответ был переведен. Зеваки закивали и зашушукались. Женщина не сводила внимательного взгляда с лица Чарли. Она заговорила:
– Твоя спина всегда плачет или иногда ноет?
– Всегда плачет, – ответил Чарли.
– Ей нужно увидеть твои
Женщина взяла руки Чарли, потерла суставы, потянула за пальцы. Глядя ему в глаза, она надавила серым ногтем за ухом, посмотрела язык и надавила на него ложкой. Теперь женщина положила лист бумаги на прилавок и стала рыться в маленьких шкафчиках своей аптеки, выкладывая на бумагу что-то, похожее на кусочки древесной коры и костей (возможно, рогов), травы, высушенные цветы и всякие красные, желтые и коричневые порошки. Несколько раз она меняла свое решение и убирала тот или иной компонент. Потом обратилась к водителю.
– Она говорит, ей нужно понюхать.
– Хорошо.
Женщина вышла из-за прилавка и прижалась носом к спине Чарли.
– Она просит разрешения потрогать спину. Чарли снял пиджак и выпростал рубашку.
Собравшиеся нервно захихикали; зрелище было получше мыльных опер. Женщина без колебаний задрала его рубашку и, увидев шрамы, что-то неодобрительно протараторила. Зеваки возбужденно переговаривались.
– Что такое? Что?
– Она очень сердита. – Водитель чувствовал себя неловко. – Говорит, что не может сделать хорошее лекарство, если не смотреть твои плохие кожи.
Целительница прошлась по шрамам своими загрубелыми пальцами.
– Она просит, пожалуйста, штаны вниз, она хочет видеть.
Все это было похоже на балаган.
– Нет, – сказал Чарли обреченно. Женщина поняла застенчивость пациента и уставилась на него, что-то лопоча по-китайски. Ее лицо было так близко, что он мог видеть зубы, сточившиеся до коричневых пеньков.
– Она говорит, ты с ней нечестный, она хочет тебе помочь! Она говорит, она тебе не нравится, ты думаешь, она не сделать хорошее лекарство. Ты ее обидеть.
– Ради бога, поехали в отель.
Женщина поняла и подошла к Чарли, она едва доходила ему до груди. Залопотала так зло, что он отступил назад. Говоря, она потрясала кулаком, свирепо уставившись ему в глаза, будто не веря, что он ее не понимает.
– Она говорит, ей нужно смотреть.
– Ладно. – Он взглянул на людей в аптеке. Они улыбались и ободряюще кивали. – Ты можешь попросить их уйти? – спросил он водителя. Тот что-то прокричал по-китайски. Никто не двинулся.
– Все это как-то неловко, – сказал Чарли.
Водитель опять что-то прокричал, но без толку. Народу еще добавилось. Что он мог поделать? Его спина пульсировала от боли в любом положении. Он повернулся спиной к толпе и ослабил пояс на брюках. Старуха подошла сзади и без предупреждения сдернула с него штаны, так что они упали до самых колен. Он вцепился в резинку трусов.
– Что она!..
Она задрала ему рубаху сзади, стянула трусы и осмотрела его бледные, покрытые шрамами ягодицы, которые теперь были печально выставлены на всеобщее обозрение. По толпе прошел шумный ропот. Она поковырялась в самом большом шраме и что-то объявила водителю, потом натянула на Чарли трусы.
– Она говорит, что сделать тебе очень хорошее лекарство.
Он поспешно застегнул брюки, а водитель помог справиться с пиджаком. Старуха вернулась к составлению своего снадобья, часто вскидывая на Чарли глаза, подобно уличному художнику. Затем растолкла все в порошок, извлекла несколько посторонних частиц, нежно подула на кучку и ссыпала ее в квадратный конверт, запечатала его, написала несколько иероглифов и вручила Чарли. Толпа с одобрением загудела.
– Это чай. Ты пьешь утром и вечером, пять дней, – сказал водитель.