Фортинбрас, принц норвежский
Шрифт:
И извещай меня. И ждите приказа!
Фортинбрас, недовольно:
– Какого же приказа должен ждать
Норвежский принц, могу ли я узнать?
Ольгред:
– Приказ судьбы и мне пока неведом.
Когда узнаю я – узнаешь ты.
Как точка света в чреве темноты,
Как озаренье-мысль в душе поэта,
Как замысел без ясного сюжета,
Нас будущее манит в свой чертог.
Но где он, путь, среди тысячи дорог,
Единственный, беспроигрышный, лучший,
Тот,
А мудрые – «неумолимый рок»?
И можно ли предугадать итог,
Подстроиться к судьбе, предуготовить
Исход благоприятный, избежать
Того, что злые норны замышляют?..
Не знаю я. Да и никто не знает.
Иной живет, и жить предполагает
Во всех делах надеясь на расчет:
В трудах упорных планы претворяет
И все преграды ловко устраняет.
Но вот, когда герой наш в двух шагах
От цели, он внезапно терпит крах –
И от мечты остались только крохи,
Воспоминаний пепел, да и тот
Январский ветер в поле унесет.
Коварен рок, и ловит нас на вдохе,
На взлете бьет без промаха стрелой,
Чтобы умерить дух наш боевой,
Чтоб усмирить в зачине наше рвенье…
Но, отвергая мудрое смиренье,
Дерзает человек играть с судьбой,
Поставив все на жребий роковой!
Фортинбрас:
– Вас, дядя милый, что-то не пойму.
Беседы ваши мне не по уму.
Сбивают с толку путаные речи.
Я – воин, и рожден для грубой сечи.
Мечом отважным и копьем в бою
Я добываю истину свою.
Я выбираю путь всегда прямой –
И к цели мчусь бездумною стрелой.
Душою чист, в желаниях свободен,
Пусть дерзок я, но дерзких любит Один!
И громовержец Тор благоволит
Лишь тем, чье сердце пламенем горит!
Ольгред, едва скрывая насмешку:
– В своих словах ты весь и без прикрас,
Сын Фортинбраса юный Фортинбрас!
Дворецкий, входит:
– Ваше Величество, прошу простить!
О странном госте я пришел спросить.
Ольгред:
– Кто он таков? Что надобно ему?
Дворецкий:
– Незнамо кто. Похоже – дворянин.
Нам не назвался этот господин.
Сказал лишь, что его наверно ждете,
Что ваш слуга и что у вас в почете.
И этот передать просил предмет.
Ольгред делает знак, Дворецкий подходит и передает ему медальон на длинной цепи.
Ольгред:
– Так-так, знаком нам этот амулет.
Дворецкий:
– Впустить?
Ольгред:
– Впусти. Но прежде – обыскать!
И
(Фортинбрасу.)
Прошу меня на этом извинить.
Успеем мы с тобой договорить.
Иди к себе, а я займусь делами.
Фортинбрас:
– Но, дядя, я хочу остаться с вами!
Ольгред:
– Оставь меня, племянник дорогой!
Я нынче занят собственной игрой.
Фортинбрас:
– Какой «игрой»? Опять пошли загадки?
Ольгред:
– В «пятнашки», может быть, а может – в «прятки».
Я сам не знаю будущей игры.
И знать тебе не должно до поры.
Ступай!
Фортинбрас почтительно целует протянутую руку и уходит.
Ольгред, тихо вслед:
– Увы, в отца пошел юнец.
И так же глуп, чтобы носить венец.
Входят Дворецкий и Горацио в окружении двух стражников. Горацио порывается подойти к королю, но стражники преграждают ему дорогу скрещенными секирами.
Ольгред:
– Пусть подойдет, а вы ступайте прочь.
И не входить, покуда сам не кликну!
Дворецкий и стражники удаляются. Горацио откидывает капюшон длинного плаща, делает несколько шагов к трону и опускается на одно колено.
Ольгред:
– Горацио?
Горацио:
– К услугам, мой король!
Ольгред:
– Что ж, вижу, вижу. Не скажу, что рад,
Пока не выслушаю твой доклад.
И встань, пожалуй, хватит мять колено —
Ты дворянин и я не твой король.
Горацио:
– Король – для всех король! И говорится:
Пред сильным слабому ни грех склониться.
А вы, милорд, всем королям король:
Ваш славен род, и сами вы герой!