Фортуна времени
Шрифт:
– Согласна!– ответила Катя. – И обе друг другу улыбнулись.
– А какое еще наставление я должна буду исполнить в помощь Вам? – спросила Катя, вытирая слезы носовым платком.
– Ты должны будешь слушаться во всем моего близкого друга, который был пажом в моем дворце.
– А как Вы оказались в моем веке? – спрашивает Катя.
– Как я тебе уже говорила, принц объявил за нами погоню. И мы, спасаясь от конной стражи, спрятались в пещере одной из скал. Куда нас вместе с моим пажом завел учитель-маг. Чтобы нас не смогли обнаружить, мы спрятались в небольшом проеме пещеры. Оттуда исходило загадочное зеленое свечение. В этот миг мы услышали, как конница принца въезжает в грот. И тогда мой наставник приказал нам войти в это
…В этой квартире мы и обустроились. Единственным способом покинуть ваш мир и вернуться в свой, был выход на моего учителя магии Тирса. Я отправила пажа в свое время через магический обряд. С тем чтобы он передал от меня Тирсу весточку о помощи. Но сама уже не смогла последовать вслед за пажом. Так как важное снадобье для исполнения этого обряда у меня закончилось! Чтобы поддерживать связь с пажом, я заказала картину одному художнику с изображением моего пажа. И уже через полотно смогла общаться с ним…
…Теперь ты знаешь все обо мне!… Тогда о главном!
Когда ты перенесешься в мой век… Ты не знаешь обычаев и правил поведения в обществе моей эпохи. А значит, будешь часто совершать роковые ошибки. А этого допустить нельзя для нашей с тобой пользы дела. Мой паж будет с тобой неотлучно, где бы ты ни была. Он будет твоим надежным проводником и щитом! Ты меня правильно понимаешь?
– Да, конечно – ответила Катюша.
– Тогда продолжим подготовку перехода тебя в мой век.
– А когда я увижу своего опекуна? – спросила Катя.
– Ты уже с ним познакомилась – игриво ответила Анабель. – Тот, на кого ты только что смотрела, – спокойно ответила хозяйка.
Катя повернулась к портрету:
– Да!… Но он же… – возразила Катя.
– Ты хочешь сказать, что он не живой? – подхватила мысль колдунья. – Ну, это как раз поправимо! – Уверенно произнесла целительница и передала в руки Кати свечу.
– Возьми свечу, – все тем же строгим тоном приказала она. – И подойди к портрету.
Катя поднимается со стула и подходит к портрету. И тут полотно начинает играть невообразимой гаммой красок и оттенков. Затмевая радугой цветов обнаженный торс юноши. Но вот краски успокаиваются и сквозь их пестроту начинают обозначаться отдельные фрагменты торса будущего фантома. А как показалось Кате, раз другой промелькнуло лицо ее кудесника-спасителя, которое выглядело удивительно живым и объемным.
Любопытство взяло верх. Ей захотелось коснуться фрагмента какой-либо части тела, если оно выступит хоть раз из-за сгустков вращающихся красок. Катя уже протянула руку к холсту, как властный голос колдуньи остановил ее.
– Не смей! Ты этим можешь его погубить! – И уже спокойно добавила – Наберись терпения… скоро он будет принадлежать тебе сполна. – И Анабель поманила Катю рукой. Катя подходит к ней и, подчиняясь ее жесту, садится на стул.
– Теперь я приступаю к завершающей стадии нашего опыта, после которой фантом должен выйти из картины. Я буду читать заклинание, во время которого ты не должна обмолвиться ни одним словом.
Анабель стала позади Катюши и взяв в руки магический талмуд принялась читать заклинание. Читала она тихо, как бы про себя. И только отдельные фразы и слова доходили до слуха Кати., а сама героиня нашего рассказа широко открытыми глазами продолжала взирать на магическое превращение портрета. По мере окончания заклинания краски на холсте стали отдавать малиновым оттенком и различить какие-либо детали портрета стало уже невозможно! Весь спектр гаммы превратился в некую спираль, которая стала
– Возьми свечу. Одну свечу, без подсвечника.
Катя встает со стула и, вся дрожа от волнения, подходит к столу, на котором стоит подсвечник с загадочной свечой. Она забирает ту самую свечку и поворачивается к картине. Анабель, как и в предыдущий раз, провела над свечой ладонью и вновь возникло это странное зеленое пламя.
– А теперь брось свечу в картину. – Властно приказала она.
Катя в нерешительности посмотрела на колдунью, но та снова повторила свой приказ: «Брось свечу в картину! Иначе упустишь момент перевоплощения. Я не могу это сделать за тебя.»
Катя зажмурила глаза и почти не целясь кинула свечу по направлению к картине. Когда Катя открыла глаза, то увидела, что вся комната окутана странными розовым туманом. Картину было трудно различить за розовой дымкой, но Катюше не пришлось долго удивляться этому, так как необъяснимое чувство тревоги затмило в ее сознании любопытство.
– Не бойся, – услышала она позади голос своей спасительницы. – Ты все сделала правильно! Теперь мой черед. – С этими словами она отправилась к картине. Дымка немного испарилась, и Катя стала различать отдельные контуры мебели. Тогда она перевела свой взгляд на портрет, силясь увидеть в нем знакомое ей изображение. Однако кроме позолоченного багета Катя так ничего и не разглядела. Холста как будто и не было вовсе. Вместо него зияла черная дыра, из которой беззвучно вылетали и тут же гасли маленькие серебристые звездочки.
Анабель остановилась около дивана и стала к картине боком. Затем, она закрыла глаза и еле шевеля губами прошептала очередное заклинание. Позади нее послышался какой-то шорох, словно кто-то разрезал ножом большие листы бумаги. Не поворачиваясь лицом к портрету, колдунья протянула руку со стеком к холсту и быстро очертила на нем некий символ. И тут же раздалось шипение, напоминающее эффект разрезанного электрического кабеля.
Анабель открыла глаза и тут же подошла к Катерине. Шипение усилилось, и Катюша увидела, как мнимый символ, нарисованный только что стеком на невидимом холсте картины, вновь стал приобретать черты знакомого ей портрета. Но уже не было ни лица юноши, ни пейзажа за его фигурой, а только контур, обозначающий торс и голову. С каждой секундой серебристый контур становился все ярче и ярче. Искры, отлетавшие от холста, увеличились в объеме настолько, что закрывали все пространство стены и дивана. Катеньке стало страшно, и она невольно сделала шаг назад, но твердая рука хозяйки схватила девушку за плечо и заставила ее остановиться. Глаза Катеньки переполнились ужасом, и она вся дрожа от волнения, продолжая взирать на это мистическое зрелище. Наконец, яркость контура достигла такой интенсивности, что стало больно смотреть на картину, если можно было ее вообще так назвать.
– Закрой глаза! И не открывай их пока я тебе не разрешу!
– = Громко, стараясь пересилить шипение, крикнула колдунья.
Катя зажмурила глаза, шипение перешло в свист такой силы, что пришлось закрыть руками уши… Но вот все кончилось, разом прекратился свист и стало удивительно тихо.
– Можешь открыть глаза. – Услышала Катенька голос целительницы позади себя.
Катя опустила руки и осторожно открыла глаза. Первое, на что она обратила внимание, был конечно портрет. Картина висела на прежнем месте. Пейзаж был отчетливо различим сквозь розовую дымку в комнате, но что обескуражило Катю – это отсутствие фигуры юноши. Вместо его торса по-прежнему зияла черная пустота. Казалось, кто-то вырезал ножницами это кусок холста.