Фото на память

Никольская Наталья

– Передам, милок, че ж не передать, – старушка снова потрепала кошек по загривкам, – как только ее увижу, так сразу и передам.

– Спасибо вам, бабушка, вас как звать-то?

– Бабой Верой меня здесь кличут, люди хорошие и за хлебом и за молоком мне ходят, и животным моим рыбки приносят.

Она, похоже, еще долго могла бы рассказывать о своей жизни и о помощи сердобольных соседей, но Алискер с Женькой попрощались с ней и пошли к машине.

Женька попросил отвезти его домой.

– Поехали, – сказал Алискер и нажал на педаль акселератора.

* * *

На

обратном пути Алискер заскочил в «Сигму-А», поинтересовался, не приняли ли они решения по поводу установки дверей и сигнализации.

– Пока думаем, – заместитель директора, плотный усатый мужчина с плешью вяло покуривал, сидя за огромным столом.

– Если возникнут какие-то сомнения, сразу звоните, – Алискер даже не присел, – с прошедшими вас.

– Ага, – ответил зам, встал и, подойдя к холодильнику, достал две бутылки пива, – не хочешь?

– Благодарю, я за рулем. Ну так до встречи? – попрощался он.

Когда он поъехал к офису «Кайзера», часы на приборном щитке его «Нивы» показывали половину четвертого. В конторе было тихо и прохладно как на осеннем кладбище.

– Привет, Алискер, – Антонов-старший вышел из дежурки.

– Здорово, Шурик, – Мамедов пожал протянутую ему руку, – ты сегодня дежуришь?

– Да, сегодня с Маркеловым.

– Как у Валандры настроение?

– С утра к ней патрон заходил, а после его посещений, сам понимаешь, какое может быть настроение.

* * *

Затрахала меня мещеряковская въедливость. Ну что человеку спокойно не сидится? Все-то ему нужно знать, во все сунуть свой мясистый нос. Ну, понятно, достала тебя дома жена, так приди на работу, возьми книжку какую и отдыхай от дома. Так нет же, надо на мне отыграться! Подумаешь, мэр его не поставил в известность, напрямую ко мне обратился! Так работа у меня такая, деликатная. Ты скажи спасибо, что я тебя в известность поставила.

Никакой личной жизни. Откуда-то узнал про Виктора! Я же не бегаю за ним по подвальчикам. Прошлый раз все совершенно случайно получилось, ей богу. Возвращалась домой после десяти вечера, забыла Максу мюсли его любимые купить, спустилась в этот магазинчик, он круглосуточно работает, а там шеф собственной персоной! Водочки уже принял и пивом ее, родимую, запивает. Ладно бы еще заведение было приличное. Два ободранных стола, вокруг которых трутся недоросли из ближайшего общежития. И Мещеряков. В помятом, как всегда, костюме, да еще продавщице глазки строит.

Но это же его дело. Я-то ему ни словом об этом ни обмолвилась. А он запомнил. Вот теперь и расхлебываю. Вообще-то как профессионал, администратор он свое дело знает. Ну создал структуру, которая приносит тебе стабильный немалый доход, и отдыхай! Так нет же, ему надо и мою жизнь наладить.

Я отложила тетрадь и ручку и закурила.

Взгляд Вершининой скользнул по висевшему над журнальным столиком портрету Ларошфуко кисти одного тарасовского «пикассо». Полотно было подарен Валандре мужским коллективом «Кайзера» на Восьмое

марта и с тех пор не переставало забавлять ее или раздражать – смотря по настроению. Сейчас его барометр замер где-то на нуле. Волна недовольства дотошностью Мещерякова схлынула, но во рту оставался неприятный привкус досады.

Как раз за этим «смакованием» и застал ее Мамедов. Постучав в дверь, он толкнул ее и вошел в кабинет.

– Валентина Андреевна… – Мамедов застыл посреди комнаты.

– Садись, Алискер, что у тебя?

– Ситуация следующая, – он снял плащ и, перекинув его через спинку стула, подсел к столу, – Беспалову убили в подъезде дома по улице Тараса Бульбы, где она незадолго до этого сняла квартиру. Прежде она жила на улице Рыжова сорок пять дробь девятнадцать. Мне кажется она…

– Не торопись с выводами, Алискер, – прервала его Вершинина, – давай сначала факты.

– Почему-то она поменяла жилье, и через несколько дней ее убили.

– Как это произошло?

– Ударили ножом в живот.

– Оружие нашли?

– Не знаю, сегодня у многих нерабочий день. Мне удалось поговорить только с фотографом «Олл старз»…

– И все? – в голосе Вершининой появилось недовольство.

– Нет. Еще я нашел дом, где снимает квартиру Ольга Рыбакова. Она приехала в Тарасов вместе с Марией, и они там сначала жили вдвоем.

– И что же? – Вершинина достала из пачки «Кэмела» сигарету и закурила.

– Соседка Рыбаковой сказала, что та уже два дня не появляется дома и что кроме нас ей интересовались бритоголовые ребята.

– Так, так, – Вершинина на минуту задумалась, выпуская дым через тонкие ноздри, – отлично, очень хорошо.

– Не понял, – черные брови Мамедова вопросительно округлились.

– Ну как же, Алискер… – она покрутила сигарету в пепельнице, – а тебя еще Визирем прозвали! За что спрашивается?

Мамедов некоторое время растерянно смотрел на начальницу, потом хлопнул себя ладонью по лбу.

– Ну вот, – улыбнулась Вершинина, – я была уверена, что ты знаешь, о чем я говорю.

– Вы хотите сказать, что если кто-то разыскивает подружку Марии Беспаловой, значит, негативов у них нет?

– Конечно, Алискер. Теперь выиграет тот, кто быстрее найдет Ольгу Рыбакову. Мне кажется, ниточка тянется к ней. И еще. Если мы предполагаем, а нам приходится это делать, что негативы были у Марии, то как ты думаешь, стали бы убивать Беспалову, не найдя у нее негативов?

– Думаю нет, но что нам это дает?

– А то, что ее убил не тот, у кого эти негативы украла Беспалова, а кто-то еще, кто украл их у Беспаловой.

– Получается, что действует не одна команда, а как минимум две?

Вершинина кивнула головой.

– Не считая нас. И негативы сейчас находятся у убийцы Беспаловой. Если мы найдем убийцу, найдем и негативы.

– А какую роль в этой игре вы отводите Рыбаковой?

– Одно из двух: либо она знает о местонахождении негативов и скрывается ото всех, либо негативы у нее, и она тоже должна скрываться.