Foxtrot втроем не танцуют. Приключения русских артистов в Англии
Шрифт:
– А вот владельцам отеля Николай Рерих нравится! – вставила Маргарита. – И мне он симпатичен. Яркие, стильные полотна. Индивидуальный, неповторимый стиль. Кисть Рериха ни с чьей не спутаешь.
– Это верно, – кивнул Руслан и налил чашку душистого травяного настроя. – Рауль говорил, что ему очень нравится Рерих, потому что он на своем пути в Гималаи сумел обмануть британскую разведку! Британская империя, колонизировавшая Англию, – больная тема для индусов! А еще кумиром Рауля, как я знаю, является Махатма Ганди, политический деятель, который боролся с британским диктатом и которому, кажется, принадлежит фаза о том, что «слабые никогда не прощают обид, им нанесенных. Умение прощать – свойство сильных».
– Пирожков
– Петропалыч-то? А кто его знает. Лично я с ним не общаюсь. Это Рита может знать лучше, она ведь шьет платья для ребят из его студии.
– Шью платья для его ребят и общаюсь только с ними. А с самим Петропалычем я тоже давно не разговариваю. Думаю, он нескоро простит нас. Хотя наш поступок, уход к другому педагогу, такой заурядный…
– Петр Павлович был не только вашим педагогом, но и близким другом. Вот в чем весь вопрос. Он воспринял ваш уход как предательство. Самая тяжкая история, когда смешивается деловое и личное. А что же Борисоглебский? Вы довольны им как педагогом?
– Вполне, – Руслан кивнул. – Именно Борисоглебский и сумел нас поднять в ранг ведущего танцевального дуэта России. А с Петропалычем мы только чаи гоняли да топтались на месте.
– А как же Блэкпул? Отчего он вам не дается? Мастерства Борисоглебского для Англии уже не хватает?
– Здесь особый стиль танца, – буркнул Руслан. – Его надо чувствовать, а это приходит с опытом. Это отражение британской культуры и традиций. Поначалу мы изумлялись, отчего паре с ювелирно-точной техникой движений не удается подняться выше четвертьфинала. Мы поражались, как судьи выбрасывали с первых же раундов прекрасно танцующие, на наш взгляд, пары. Потом привыкли. Начали приглядываться к победителям, к тому, как они работают на паркете.
– Борисоглебский не виноват в том, что мы вот уж как двенадцать лет не можем дойти до финала, – кивнула Рита. – А его уроки весьма мощны и эффективны. Никита – артист балета и свой опыт работы в классике он сделал ноу-хау и для спортивного танца. Перед каждой тренировкой, перед тем как надеть танцевальную обувь, мы полтора часа растягиваем и укрепляем мышцы на ковриках у станка в хореографическом классе. Первый месяц у меня так болело все тело, что я думала, не выдержу этой экзекуции.
– Нагрузка колоссальная, – кивнул Руслан. – Мы каждые три-четыре месяца покупаем новые чешки для работы в балетном зале. Старые протираются до дыр. Костюмы для тренировок изнашиваются тоже довольно быстро. Но зато ни одна студия Москвы да, пожалуй, и России не готовит столь выносливых артистов танца, как школа Борисоглебского.
– Это очень важно, – кивнула Рита. – На конкурсах мы выдерживаем по тридцать танцев. А еще Никита заставляет нас делать упражнения с гантелями, укреплять мышцы. Заставил Руслана ходить в тренажерный зал… Вообще, если большинство педагогов натаскивает учеников на зубрежку вариаций из фигур, то у Борисоглебского акцент сделан на мышечные возможности тела. Балетный класс изнуряет колоссально, но, как говорится, тяжело в ученье – легко в бою.
– Если тело не подготовлено, ты всегда будешь танцевать коряво, сколько ни долби, сколько ни повторяй на репетиции одну и ту же вариацию, – заметил Руслан. – Вначале ведь надо свое тело сделать инструментом, надо создать мышечные возможности, а уж потом их оформлять в танцевальную вариацию из набора красивых фигур. Мне нравится этот подход, он эффективен, хотя, соглашусь с Ритой, довольно мучителен. Потому воробей и жалеет павлина, что хвост у того тяжел, как говорят в Индии.
В этот момент к беседующим подошла хозяйка отеля Ханна в длинном сари торжественно-апельсинового цвета. У нее в руках был огромный поднос с вазочками каких-то деликатесов. Взгляд Ханны упал на Риту, и она, плохо говорящая по-русски, сказала:
– Красивый
Рита торжествующе расхохоталась.
– Ханна, если вам нравится, я могу и вам сшить такое же платье!
– А можно сшить платье и как у голливудской звезды! – добавил Руслан. – Одну из самых популярных у наших клиенток моделей, платье-«рыбку», Маргарита подсмотрела у голливудской актрисы на «Оскаре».
– С голливудской актрисы платье не снимешь, особенно когда ее показывают по телевизору, – добродушно добавила Рита, – а вот в магазинах от-кутюр ходить – одно удовольствие. Беру понравившуюся вещь, несу в примерочную, но не меряю, а просто выворачиваю наизнанку. Смотрю, как проходит крой, как обработаны швы. Этого достаточно, чтобы прийти домой и либо сделать то же самое, либо – немного другое, добавив свою фантазию.
– Это талант! – восхитилась Полина.
– Требующий терпения! Представляешь, сколько сил надо вложить, чтобы обклеить конкурсное платье камнями? В узоре их тысячи! Пока работаешь над узором, чувствуешь, как спина отваливается. Чтобы узор был ровным, приходится платье класть на гладильную доску и стоять над ним вниз лицом, «в позе цапли, ловящей рыбу», часами.
Ханна поставила сладкие деликатесы на стол и, еще раз похвалив платье Маргариты, удалилась с загадочной улыбкой на лице индийской богини. Налетел порыв ветра, и металлические узкие трубочки, напоминающие крошечные флейты, разной длины, зазвенели, запели своими тоненькими голосами. По ним легонько били прозрачные шарики, похожие издали на вишенки или клубничины, и деревянные пластины с золотыми письменами, выведенными, видимо, на санскрите, перестукивали друг о дружку. Под воздушным индийским «органом» из плавно движущихся на невидимых лесках трубочек, перезванивающих серебряными колокольцами, кружились пестрые птичьи перышки, собранные в невесомые пучки. «Музыка ветра», традиционное восточное развлечение, а может быть, и элемент культуры. Несколько секунд взоры всех были прикованы к этим кружащимся пестрым перьям. Ветер налетел снова, и листья, сорванные с каких-то деревьев, росших за оградой отеля, преодолев плетеную изгородь, упали на дорожку, выложенную каменной плиткой. Несмотря на начало лета, на некоторых деревьях листья успели пожелтеть, видимо, сожженные лучами солнца в какой-то необычайный для здешнего климата день. И тут же на плывущее в зените солнце набежала грузная туча и бросила сизую тень на землю. Золотой слон в фонтане сразу стал выглядеть нахмуренным – этот восточный символ упорства и доброты внезапно помрачнел.
Полина держала паузу, размышляя, сказать ли Карельским о неожиданной встрече с Борисоглебским в парке или же умолчать об этом. Наконец репортерша решила вскользь упомянуть, что видела учителя Карельских, без уточнения подробностей времени и места. Услышав об этом, Карельские удивились, что Никита Борисоглебский до сих пор не заглянул к ним в отель, отлично зная, что из года в год его любимые, потому как самые успешные, ученики останавливаются в индийском отеле «со слоном».
– Странно, очень странно, что тренер до сих пор не зашел к нам, – повторял Руслан, и растерянность мелькнула в его взгляде.
– Сообщаю вам по секрету: Борисоглебский ищет встречи с Кара-Мурзой. У Артура затевается какой-то грандиозный проект…
– А, фестиваль «Русский вальс» на площадках Москвы и Вены, – на лице Руслана мелькнула усмешка. – Слышал я об этом. Ну так это проект не Кара-Мурзы, а Нагорного. Все спонсорские деньги добывает именно Нагорный. Другое дело, что Мирослав держит себя на расстоянии, как король. К нему не подступишься, а вот с Кара-Мурзой кашу варить можно. Тактика Борисоглебского мне понятна. Он, видимо, хочет присоседиться к этому проекту, деньги-то огромные. Теперь мне ясно, почему он про нас забыл. Перед Никитой замаячили миллионы и роскошная жизнь… Хм, ну, флаг ему в руки!