Фраер вору не товарищ!
Шрифт:
— Третий подъезд, шестой этаж, пятьдесят седьмая квартира.
Они вылезли и машины, размеренным шагом двинулись во двор, прошмыгнули к третьему подъезду, не задерживаясь, зашли внутрь.
Окна танькиной квартиры выходили на улицу, и Андрей потерял возможность обзора двора. Наблюдательный пункт был устроен не там, где надо. А в условиях открытых боевых действий это равносильно поражению.
И дверь уже сотрясалась от тяжелых ударов.
— Открывайте, ну! — Громкий голос Махрова разносился по пустой лестничной площадке. — Люська, кому сказал! Если не откроешь, разнесем дверь к чертовой матери! Слышь, стерва
Витек долбанул кулачищем по деревянной двери, обитой коричневым дерматином, и она ответила глухим стоном. Он разозлился и выхватил из-под мышки пистолет, чтобы разнести её в щепки. Махров остановил его порыв, задержав за локоть.
— Настрелялся уже! Давай так выломаем! У тебя, что, не хватит сил разломать эту фанерную перегородку?
Витек убрал ствол в кобуру, отошел подальше и с разбегу упал на дверное полотно. Дверь задрожала, жалобно скрипнув, но продолжала стоять цела и невредима. Витек пнул её ногой, отошел ещё дальше, насколько позволяла узкая лестничная площадка, и бросился в бой снова. В замке что-то хрустнуло. Наверное, надломился язычок, а может, треснул хлипкий деревянный косяк, в который был вставлен замок.
По всей квартире гулким эхом разносились глухие удары. Андрей сжимал Люську в объятиях. При каждом ударе она вздрагивала и закрывала глаза. Ей казалось, что это удар последний, и сейчас хлипкая преграда сорвется с петель и рухнет на пол.
— Я открою, — сказал Андрей. — Они все равно её сломают. Танька расстроится. Скажет: «Ну, вам-то головы поотрывали, плевать, а вот дверь жалко».
Люська слабо улыбнулась, соглашаясь с его доводами. Андрей отпустил её, подошел к двери. Подождал немного и в перерыве между бросками бугая щелкнул замком. В следующее мгновение дверь со свистом распахнулась, и Витек с размаху влетел в прихожую. Сделав два шага, он шлепнулся на пол, зацепив при этом тумбочку и сковырнув её с ножек. Полежав немного, он стал подниматься, страшно матерясь и потирая ушибленную коленку.
— Ну все, блин, я те сейчас все мозги разворочу! Будешь знать, блин, как такую херню устраивать!
Махров ворвался следом, обогнул ругающегося бугая, мешавшего ему пройти, и ввалился в комнату. Там он увидел Андрея, гордо загораживающего своим худощавым телом Люську. На его лице заиграла злорадная ухмылка, от которой у Люськи побежали мурашки по спине. Она инстинктивно спряталась за своего защитника.
— Вот они, голубчики! — пыхтя злобой, проговорил Махров. — Сидят тут, как два архангела, целуются, понимаешь! Мы их весь день ищем, как проклятые, а они бегают от нас по квартирам! Да из-за вас, тварей, хорошего человека на тот свет отправили! Даже двух! Третий — подонок, сам напрашивался. Ишь, скрываться решили? Значит, сами знаете, что рыло в пуху!
Люська выглянула из-за плеча Андрея, отчаянно бросаясь в ответную перепалку.
— Что тебе нужно? — крикнула она. — Убирайся отсюда! Ничего от нас не добьешься! Гоняется он за нами! Лучше бы за Груздем гонялся. А то подстрелит тебя из-за угла, пока ты варежку разеваешь.
Махров медленно приближался к ним, заговорил сокрушенно:
— Вот ты как запела, Люся! Сразу забыла все, что между нами было! Но я этого не забыл. И не прощу тебе ничего. А ты что, волчара, смотришь? Что, спецом сигнализацию оставил? Думал, мусорня понаедет, нас всех загребут, а ты чистенький
— Сигнализацию я отключил, — сказал Андрей, не испытывая ни малейших угрызений совести за провал операции.
— Да чего ты с ним базаришь, Сергеич? — влез Витек, появившись за спиной шефа. — Два удара промеж глаз, и больше он тебе перечить не будет!
— Погоди! — остановил его Махров, подняв ладонь. Ему тоже, как и Груздю, хотелось все выяснить до конца. Есть такая черта у человека — когда он находит то, что долго искал, он останавливается и начинает выяснять, а то ли он нашел, что ему было нужно. — Значит, отключил, говоришь! Откуда тогда мусорня понаехала? Может, ты их заранее предупредил, чтоб они у подъезда ждали? Может, ты уже ментом работаешь, урка вагонная!
Люська выскочила вперед, презрительно скривилась.
— Это я позвонила в ментуру! Я сама. Подождала, когда он выйдет, и позвонила! Понял? Жаль, эти чурки неповоротливые твою тачку сразу не зажали! Не гонялся бы ты сейчас за нами по квартирам!
Махров размахнулся и влепил ей пощечину. Люська отлетела назад, упала на кровать. С трудом поднялась на ноги. Возмущению Махрова не было предела.
— Ах ты, сучка маленькая! Вот пригрел змеюку на своей груди! Сколько я с тобой, тварью, возился, и чем ты меня отблагодарила!
Он хотел подскочить к ней, чтобы ударить ещё раз, но Андрей перехватил его руку, сдавил со всей силы. Несмотря на все старания, Махров так и не смог её выдернуть из его цепких пальцев. Андрей со злостью смотрел ему в глаза.
— Не трогай ее! Это наши дела, и мы будем разбираться между собой!
Витек прыгнул, как тигр. Все-таки осталась в нем спортивная прыткость.
— Убери грабли, дебил! — выкрикнул он боевой клич и точным ударом отбил руку Андрея. Затем с разворота ударил ему в челюсть. Андрей не устоял на ногах, отлетел в угол комнаты. Мощный удар огромного кулака был сродни удару деревяшкой, от которого помутилось в голове.
Махров приблизился к Люське и влепил ей ещё одну пощечину. Она упала обратно на кровать, съежилась от боли и злости, чувствуя свою беззащитность перед грубой силой.
— Спелись, любовнички! — прохрипел Махров. Он подскочил к лежащему Андрею, пнул его ногой по печени. — На пару решили работать, говнюки! Так мне нагадили, во век не отмоешься! Но ничего, Карась меня не сдаст, он своих корешей не сдает! Он тебя сдаст! Ты — никто! Такую сволочь, как ты, сдать одно удовольствие. Никому не впадлу! Так что обратно в зону поедешь. Далеко и надолго! За организацию банды, знаешь, сколько дадут? До пенсии сидеть будешь! Все, отгулялся, волчара!
Андрей поднялся на ноги, но ещё стоял, слегка качаясь и с трудом приходя в себя. Люська поднялась с кровати и прижалась к нему. Он обнял её. Они были вместе. Чувство локтя прибавляло сил. Махрову это не понравилось, и он, скрипнув зубами (благо, они у него были ещё не вставные), схватил Люську за руку, выдернул её из объятий Андрея, прижал к себе спиной, сдавил грудь. Она издала тихий, короткий стон, сморщилась от боли.
— Ты думал, я тебе её просто так отдам! За то, что ты мне поганую дверь открыл! — Махров зачихал своим характерным смехом, вызывающим у всех недоумение, а смех ли это. — Да для меня Люська, как дочь родная. Я её и за десять дверей никому не отдам.