Франция. Большой исторический путеводитель

Дельнов Алексей Александрович

***

Когда грянула революция, двадцатилетний артиллерийский поручик Бонапарт почувствовал, что для него она к лучшему: при старом порядке вещей он, незнатный провинциал без связей, при всех своих семи пядях во лбу слишком многого не добился бы.

А добиться, конечно же, хотелось. Так, в 1791 г. его перевели служить на родную Корсику. Там старый борец за независимость Паоли опять воспрял духом, горя желанием сбросить, наконец, и французское иго. Даровитый и смелый офицер, к тому же сын давнего знакомого, одно время даже сподвижника, вполне мог стать его правой

рукой. Но к сепаратистам Наполеон не примкнул - его манили уже дистанции куда большего размера, чем корсиканский.

Летом 1792 г. Бонапарт по служебным обстоятельствам оказался в Париже. На его глазах произошло два приступа парижского плебса к Тюильрийскому дворцу: 20 июня, когда король воспротивился созданию лагеря национальных гвардейцев, и 10 августа, когда была свергнута монархия. Оба раза он оставался зрителем. Но в первом случае доверительно сказал своему спутнику: «Пойдем за этими канальями» - не в том смысле, что вот сейчас все бросим и пойдем, а как наметку на ближайшее будущее. О короле же, который, надев красный фригийский колпак, раскланялся из окна перед толпой, отозвался более чем нелестно: «Какой трус! Надо было смести пушками 500-600 человек - остальные разбежались бы» (те, кто был в те минуты рядом с Людовиком, свидетельствуют, что он вел себя вполне достойно). Во второй раз, наблюдая за жестоким боем, удостоил государя еще более крепкой характеристики, а революционную массу назвал «самой гнусной чернью».

Жилось ему по-прежнему несладко. Хоть его и произвели в капитаны, но мать и семеро братьев и сестер нуждались теперь в еще большей заботе - Корсика была захвачена англичанами, и все перебрались в Марсель, оставив на острове все свое имущество.

Но произошло событие судьбоносное (таких будет немало). Портовый город Тулон стал для Наполеона Бонапарта местом того «звездного часа», который толкает человека на путь славы. Когда недруги якобинцев захватили в городе власть и призвали туда английский флот, комиссаром при армии, направленной конвентом против мятежников, был назначен корсиканец Саличетти, знакомый Бонапарта. Капитан по собственной инициативе направился к земляку. Ознакомившись с обстановкой, он предложил ему план захвата города, оказавшийся единственно верным.

Как ни странно, командование оказало никому не известному заезжему офицеру доверие. Он сам разместил орудия и разработал план штурма. Решающим днем оказалось 17 декабря 1793 г. Судьба жаркого боя висела на волоске, когда подошел Бонапарт во главе резервной колонны - и Тулон был взят. Английский флот поспешил убраться, прихватив, кого успел, из числа защитников.

Один из генералов доносил военному министру: «У меня слов не хватает, чтобы изобразить тебе заслугу Бонапарта: у него знаний столько же много, как и ума, и слишком много характера, и это еще даст тебе слабое понятие о хороших качествах этого редкого офицера». Но это была не самая авторитетная похвала: в лагере победителей оказался Огюст Робеспьер, брат диктатора, и он тоже не поскупился на восторженные слова. Капитан Бонапарт был произведен сразу в бригадные генералы и стал близок Робеспьерам.

В боях за Тулон Бонапарт получил ранение. Это было первым проявлением его полководческого кредо, которому он следовал всю жизнь. Командующий не должен, не имеет права демонстрировать бесшабашную удаль - его гибель может оказаться роковой для всей армии. Но когда был нужен личный пример, та искра, от которой в решающую минуту вновь воспламеняются солдатские сердца - Наполеон был бесстрашен.

***

Путь славы оказался ухабистым. Тулонский герой,

выдвинувшийся на первые роли, стал готовить план наступления против основной сухопутной силы вражеской коалиции - армии австрийцев в Италии. Но в это время произошел термидорианский переворот, и через две недели генерал Бонапарт был арестован как лицо, связанное с казненными правителями. Однако в его бумагах не нашли ничего предосудительного, и вскоре он был освобожден из-под стражи.

Можно сказать, что ему повезло - многие попали на эшафот и по менее серьезным подозрениям. Но что его карьера надорвалась - генерал понял сразу. Новые властители не могли полностью доверять ему, а чтобы помнить о былых подвигах - это были не те люди.

Лучшее, что смогли ему предложить - это командовать пехотной бригадой, направляющейся против вандейских шуанов. Бонапарт, который был уже авторитетным артиллеристом и нервы которого и без того были перенапряжены, после выяснения отношений на повышенных тонах подал в отставку.

Опять пришла нужда, только теперь к ней прибавилось столь болезненное для его натуры бездействие. Из этой беды выручали только книги и лекции, которые он слушал в ботаническом саду и в астрономической лаборатории Лаланда. Только в конце 1795 г. Бонапарта как генерала-артиллериста приняли в топографическое отделение Комитета общественного спасения. Но должность была незначительной и низкооплачиваемой, и обеды в дружественных семействах бывали очень кстати.

И здесь - новый поворот судьбы, о котором мы уже говорили в предыдущей главе. Подавление мятежа аристократов, назначение командующим Итальянской армией.

***

К тому же времени относится начало самого глубокого романа его жизни - с Жозефиной Марией Розой де Богарне, вдовой казненного при якобинском терроре генерала.

Жозефина была креолкой (потомком испанских колонистов) с острова Мартиника. Красавица, женщина обольстительная и умная. Она была старше Наполеона на шесть лет, и все знали, что у нее богатый любовный опыт. В том числе связь с Баррасом, после прекращения которой они сохранили наилучшие дружеские отношения. Можно предположить, что тогда она большого чувства к корсиканцу не испытывала - скорее, он привлекал ее, при его славе и возрастающем влиянии, как опора. Не надо забывать о двух детях (сыне Евгении и дочери Гортензии) от первого брака.

У Бонапарта уже были серьезные отношения с женщинами. Следует выделить роман с Дезире («Желанной») Клари, дочерью богатого торговца. Дело дошло до помолвки, но не до свадьбы - пыл угас. Однако впоследствии, будучи первым консулом, он устроил ее брак с маршалом Бернадотом, будущим шведским королем, и назвал ее именем свою любимую арабскую кобылу. Наполеон не забывал своих любовниц ни до, ни после достижения вершины могущества - им не в чем было его упрекнуть, во всяком случае, в материальном отношении.

Но, очевидно, такой неординарной, такой в лучшем смысле светской женщины ему встречать еще не доводилось. Добавьте неоспоримое очарование Жозефины - и почему не поверить, что он ее по-настоящему полюбил? Скорее всего, не без корысти, конечно. Помимо Барраса, у нее были широкие знакомства среди влиятельных термидорианцев, финансистов, аристократов. Последние никогда не переводились в Париже и многое определяли в кругу избранных, хотя бы своей манерой держаться. В этом отношении было чему поучиться и у самой Жозефины. Бонапарт же, который в обществе попроще чувствовал себя вполне уверенно, мог выглядеть даже галантно, рядом с прирожденными аристократами чувствовал за собой существенный изъян. Чувствовал и переживал.