Франция. Большой исторический путеводитель
Шрифт:
Изменялся облик благополучных районов Парижа. Появлялась канализация. Большим событием стало открытие в 1836 г. Триумфальной арки, заложенной еще Наполеоном в память об Аустерлице. Украсивший ее барельеф «Марсельеза» Франсуа Рюда - шедевр, имеющий мало себе равных. В 1831 г. египетский правитель Мухаммед Али подарил Франции древний памятник - «Луксорский обелиск». То, что его удалось доставить и установить, было чудом инженерной техники того времени.
Но спокойствия в стране не было - время было напряженное и конфликтное. Возникали заговоры, происходили восстания. Напоминали о себе и бонапартисты, и сторонники свергнутых «основных» Бурбонов - легитимисты. Так, Мария Каролина Бурбон-Сицилийская, вдова убитого в 1820 г. сына Карла X, в 1832
Были приняты законы, запрещающие опасные сборища на улицах, объединение в общественные союзы более чем 20 человек. Чиновникам вообще было запрещено участвовать в политических организациях.
В экономике Луи-Филипп всецело доверился умеренным либералам - он и сам считал, что деловые люди могут решить все основные проблемы страны без излишнего вмешательства правительства. Глава министерства Казимир Перье определил свой курс как политику «золотой середины», в соответствии с которой административный аппарат должен в первую очередь обеспечивать спокойную торгово-промышленную деятельность. Однако разорился и закрылся банк Лаффита. Из-за сложностей в международных отношениях нарушались внешние торговые связи. Как следствие - разорялись предприятия, многие оставались без работы.
Конфликты в промышленности стали представлять большую социальную опасность. Внедрение новых, машинных методов производства приводило к тяжелым последствиям. Лишались работы трудящиеся тех профессий, в которых секреты мастерства передавались из поколения в поколение: ткачи шелковых тканей, башмачники, резчики, мастера фарфора, фаянса и другие умельцы. На фабрики, в первую очередь текстильные, толпами стекалась в поисках заработка деревенская беднота, готовая за гроши выполнять любую работу. Рабочие окраины, разрастаясь, превращались в трущобы со всеми подобающими им атрибутами: безработицей, алкоголизмом, преступностью, проституцией, беспризорностью, антисанитарией (в 1832 г. много жизней унесла эпидемия холеры). К середине 40-х гг. в Париже насчитывалось уже около миллиона жителей. Те же процессы происходили и в других промышленных городах.
Рабочие прониклись уже сознанием своей высокой общественной значимости. Ведь это в первую очередь они обеспечили успех Июльской революции. Им стал доступен такой взгляд на положение вещей: «Достаточно было трех дней Июльской революции, чтобы изменить наши функции в обществе, и теперь мы - главная часть этого общества, желудок, распространяющий жизнь в высших классах, тогда как последние возвраще ны к своей истинной служебной роли… Народ и есть не что иное, как рабочий класс: именно он дает производительную силу капиталу, работая на него; на народ опирается торговля и индустрия государства».
Так было написано в рабочей газете. В то время в пролетарской среде стали активно действовать те же политические силы, что были популярны и среди студентов - левые республиканцы. Появлялись такие организации, как «Общество друзей народа», «Общество прав человека», «Общество четырех времен года». Официально установленное ограничение на число членов обходилось созданием структур, в которых низовые ячейки были связаны только на уровне их руководителей. Полиция боролась с этими объединениями, закрывала их - но они возрождались под другими названиями.
Самой сплоченной организацией оказалось лионское общество «мютюэллистов» («взаимной помощи»), объединяющее ткачей. Оно несло в себе черты прежних союзов подмастерьев, а те, в свою очередь, уходили корнями к «вольным каменщикам» - строителям готических соборов, прародителям масонов. Подобно последним, мютюэллисты называли друг друга братьями, день учреждения своего союза отмечали как «праздник возрождения», уделяли большое внимание нравственному облику своих членов.
Лионские ткачи, производившие шелковые ткани, работали в большинстве своем на дому. Скупщики, ссылаясь на трудности сбыта,
И тогда мастеровые взялись за оружие. Десять дней Лион был в их руках. Как утверждали очевидцы, в городе никогда не было такого идеального порядка. Именно тогда прозвучал знаменитый лозунг: «Жить работая или умереть сражаясь!». Но вскоре подошел целый армейский корпус, посланный правительством. На этот раз лионским ткачам не удалось добиться того, чего хотели - их вооруженное сопротивление было быстро сломлено.
В 1832-1834 гг. республиканцы устроили еще несколько вооруженных выступлений в Париже и Лионе. Особенно памятным было парижское восстание, поводом к которому стали похороны популярного генерала Ламарка - эти события описываются в «Отверженных» Гюго. Студенты, рабочие, политические эмигранты из разных стран бились плечом к плечу. Устроив баррикады на узких улочках рабочих кварталов, восставшие намеревались повести оттуда наступление на ратушу и королевский дворец. Но полиции удалось арестовать руководителей, а части национальной гвардии и регулярные войска сломили сопротивление защитников баррикад и устроили побоище. Многих расстреляли на месте, задержанных ждали суровый суд, тюрьма и ссылка. Только счастливчики, подобно Жану Вальжану, смогли выбраться из оцепления. Немало гаврошей полегло под пулями.
Французские гражданские конфликты вообще отличались ожесточенностью. В 1834 г. при подавлении восстания в Париже генерал Бюжо приказал перебить всех жильцов одного дома в квартале Маре, из которого раздалось несколько выстрелов. Людей - и старых, и малых, и женщин убивали в собственных постелях. Это страшное преступление запечатлено на картине Оноре Домье.
Чтобы не допустить дальнейшего обострения ситуации, в 1835 г. правительство приняло так называемые «сентябрьские законы», урезывающие политические свободы. Судьи могли теперь выносить приговоры по политическим делам в отсутствие обвиняемых. Редакторы газет несли строгую ответственность за нападки на особу короля, за сеяние классовой розни, за осуждение существующей формы правления, за восхваление республиканского строя, за посягательство на незыблемость права собственности. Самые активные республиканцы были арестованы. Меры оказались достаточно действенными - вооруженных выступлений долгое время не было.
Но тем временем король и его правительство стали терять опору не только среди рабочих и студентов, но и в широких буржуазных слоях. Луи-Филипп все теснее сходился с крупными промышленниками и банкирами, и один из них вещал в палате: «Никакое общество не может обходиться без аристократии. Государственный порядок Июльской монархии опирается на свою аристократию, состоящую из промышленников и мануфактуристов: они основали новую династию».
Эта новоявленная знать быстро привыкла к своему привилегированному положению: к льготному налогообложению, к фактически запретительным пошлинам на конкурентоспособные иностранные товары. Вела она себя по-барски: кичилась своим влиянием, безудержно вкушала все радости жизни. Но этим господам далеко было до той предприимчивости, всепоглощающей страстности, компетентности, какие проявляли в делах их английские собратья.
Костенела политическая жизнь. Внешне казалось, что в стране существуют если не вполне демократические, то все же конституционные порядки. Проводятся выборы в палату депутатов, на ее заседаниях сменяют друг друга ораторы, говорящие громкие речи. Одно министерство уходит, другое приходит - потому что меняется парламентское большинство. Но никакой альтернативы прежнему курсу при этом не выдвигалось. «Франции скучно», - заявил однажды с трибуны один из немногих действительно независимых депутатов Ламартин.