Франция. Убийственный Париж

Трофименков Михаил Сергеевич

Да и сам Фигон, «человечек с округлым лицом и редкими усиками», был почти звездой. Сын важного чиновника, он в юности провел три года в психушке, затем подался в бандиты. При ограблении скупщика драгоценностей, оправдав репутацию психопата, стал палить направо и налево, получил двадцать лет, из которых отбыл четырнадцать. Фигон стал своим в Сен-Жермен, пытался издавать фотороманы и журналы: то экологический «Крик животных», то «Здравствуйте, друзья», пропагандирующий старый добрый шансон в пику рок-н-ролльному «Привет, чуваки!». Интеллектуалы падки на жертв общества, сыплющих на воровским арго выстраданными истинами: Дюрас дважды интервьюировала его для «Франс обсерватер» и, возможно, спала с ним. Но Фигон с детства дружил еще и с адвокатом и депутатом Пьером Лемаршаном, своим человеком среди звезд

уголовного мира и политики, в начале 1960-х в Алжире — шефом «барбуз» (46), уголовной зондеркоманды де Голля. То, что это он втравил Фигона в похищение, доказать, конечно, невозможно. Причастность к делу, однако, стоила ему пожизненного запрета на профессиональную деятельность, затем смягченного до трехлетнего срока.

Две сентябрьские встречи с Фигоном на нейтральной территории — в Каире и Женеве — убедили Бен-Барку, что на него можно положиться. Именно с Фигоном, Бернье и Франжю должен был встретиться в тот день в «Липпе» марокканец. Они ожидали его на втором этаже ресторана и не могли видеть похищение. Однако впечатлительный Франжю перепугал Дюрас, клянясь, что до конца дней своих не забудет взгляд, который бросил на него Бен-Барка, когда «флики» уводили его. Дюрас удалось убедить Франжю в том, что он грезит под воздействием алкоголя: в тот день Франжю бросил пить.

В машину к «фликам» Бен-Барка сел без страха: и потому, что привык к общению со спецслужбами всего мира, и потому, что ждал встречи с кем-то очень высокопоставленным. По его намекам друзья поняли, что речь могла идти только о де Голле. Время встречи не было определено, поэтому Бен-Барка принял предложение проехать как должное. Разве что обратил внимание на фальшивые номера: «Ну, вы даете. Эта серия уже два года не существует». Про криво наклеенные усы Сушона он из деликатности не сказал ничего.

Бен-Барка терпеливо ждал встречи на вилле в Фонте-не-ле-Виконт под Парижем, куда его доставили. Читал, непрерывно пил чай, рассказывал, как станет премьером Марокко и разгонит коррумпированную полицию. Бен-Барку, знавшего, с какими кадрами приходится работать политикам, не удивило, что хозяин виллы расписан татуировками, в том числе фразами «Страдай и молчи» и «Хочу пить». Это был Жорж Бушезейш, гестаповец из «банды Бонни-Лафона» (37), участник «банды Безумного Пьеро» (39), «барбуз». У его подручных Дюбеля, Ле Ни и Палисса — более или менее схожие биографии. Они не лукавили, уверяя Бен-Барку, что важная персона вот-вот приедет. Но ею оказался не де Голль, а шеф марокканских спецслужб, генерал Мохамед Уфкир.

Уфкир храбро сражался за Францию против нацистов и вьетнамских партизан. Струя немецкого огнемета изувечила его: с тех пор он не снимал черные очки и мог запросто на официальном ужине отбить аппетит у высоких гостей, сорвав рубашку и демонстрируя чудовищные шрамы. Бойня повстанцев в горах Рифа в 1959 году принесла ему прозвище Мясник. В марте 1965 года он с наслаждением расстреливал с борта вертолета из пулемета манифестантов в Касабланке. Можно представить себе ужас Бен-Барки при виде Уфкира, прилетевшего из Марокко, как только его оповестили, что похищение удалось. По официальной версии, Уфкир в этот момент навещал своих детей в Швейцарии. Что касается майора Ахмеда Длими, сопровождавшего Уфкира, то Бен-Барка, благодаря высокопоставленному «кроту» в спецслужбах Марокко, знал: в 1962 году Длими лично убил и скормил королевским львам его ближайшего соратника Мохамеда Лахризи. Более того, заманил в Марокко и уничтожил его жену-швейцарку и восьмилетнюю дочь. Мастер пыток, снайпер и кокаинист, Длими отличался спокойствием, тем более пугающим, что его сменяли приступы дикого гнева.

И тут начинаются вопросы. Выполнял ли Уфкир приказ короля? Или действовал сам, встревоженный желанием Хасана примириться с Бен-Баркой? Сыграли ли свою роль в похищении ЦРУ, до сих пор не рассекретившее тысячи документов по делу Бен-Барки, и Моссад? А французские спецслужбы? Они не только знали — еще с апреля — о готовящемся похищении, но располагали информацией о точном его времени и месте, видели, что Париж заполонили марокканские агенты. Де Голль назвал похищение «вульгарным и второстепенным» делом, но разогнал руководство контрразведки, использовав трагедию для назревшей чистки, и отозвал посла из Марокко.

Но не более того. Государственные интересы перевесили возмущение беспределом чужих спецслужб.

Что произошло на вилле? По версии Фигона, Бен-Барка погиб вечером 30 октября. Снотворное, подсыпанное в чай, возымело обратный эффект, придав ему силы. В отчаянной драке с бандитами Бен-Барке разбили голову; потом его, «как хирург», резал кинжалом Уфкир; наконец, пленник задохнулся, слишком крепко связанный. Альтернативная версия: Бен-Барка был еще жив 1 ноября и погиб, захлебнувшись, во время пытки водой. Считается: его хотели вывезти в Марокко, а гибель — эксцесс исполнителей.

Версий о судьбе тела еще больше. 3 ноября в реке Эссон выловили труп, но полиция, не озаботившись идентификацией, заявила, что это не Бен-Барка. Тело закопали в саду виллы, а через две недели перезахоронили на острове Гранд-Жатт? Сожгли? Закатали в бетон на строительстве автострады? Отрезали голову и отвезли ее Хасану? Похититель Лопес обнародовал в 2003 году безумную версию: труп Бен-Барки — в фундаменте крупнейшей французской мечети Эври. Возможно, его вывезли в Марокко и растворили в кислоте, засняв процедуру, в специальной ванне, сконструированной по чертежам резидента ЦРУ «полковника Мартина»: в шахском Иране он оценил такой радикальный способ избавления от диссидентов.

* * *

То, что Бен-Барка угодил в лапы Уфкира, выяснил журнал «Экспресс»: 2 ноября сенсационная статья «Странные обстоятельства дела Бен-Барки» положила начало журналистскому расследованию, а 10 января 1966 года журнал взорвал бомбу, опубликовав исповедь Фигона «Я видел, как убивали Бен-Барку». Проверить ее достоверность возможности не представилось. Фигон не покинул Париж и не очень таился: 2 ноября он прибежал за помощью к Лемаршану. Тот свел его с руководством спецслужб: Фигона успокоили, он и не волновался. Но через неделю после опубликования статьи, 17 января 1966 года, слишком многочисленные «флики» слишком демонстративно окружили его убежище на улице Ренод. Зарекшийся возвращаться в тюрьму, Фигон застрелился в ванной комнате. Правда, на пистолете не нашли его отпечатков, а на руке — следов пороха.

По количеству трупов дело Бен-Барки соперничает с делом Кеннеди. Уфкир, во Франции заочно приговоренный к пожизненной каторге, возвысился до министра обороны и поднял 16 августа 1972 года «путч авиаторов». Самолеты мятежников открыли огонь по королевскому борту: Хасан занял место убитого пилота и по радио попросил мятежников прекратить свои действия, поскольку «тиран мертв». Осознав свою ошибку, они обстреляли короля, когда он уже посадил самолет в аэропорту, бомбили его дворец, но тщетно. Уфкир, по официальной версии, покончил жизнь самоубийством. По неофициальной, его выманил к «тяжело раненному» королю и лично застрелил Длими, тогда уже генерал. Жена и дети Уфкира провели двадцать лет в зинданах. Место «сильного человека» Марокко занял Длими, который в октябре 1966 года неожиданно сдался французским властям, но был оправдан. Однако и он погиб в Марракеше 25 января 1983 года, возвращаясь с аудиенции у короля: в его машину якобы врезался грузовик, водитель которого, естественно, скрылся. Стоит ли удивляться тому, что несчастье приключилось с генералом едва ли не накануне официального визита в Марокко президента Миттерана?

Уголовники-похитители, как и Уфкир, осужденные заочно, бежали в Марокко. Им подарили бордели и кабаре, половину доходов от которых они перечисляли госбезопасности, а в марте 1971 года их арестовали. Бушезейша, Ле Ни и Дюбеля казнили осенью 1974-го, Палисс умер своей смертью.

Дело Бен-Барки убивало даже рикошетом. В пять утра 2 февраля 1966 года комиссар Морис Галибер нагрянул в парижский бар «Ле Сен-Клер», где якобы заметили Jle Ни. Но встретил там Кристиана Давида — «Красавчика Сержа», грабителя в розыске, друга Фигона. Хотя Давид находился в бегах с октября 1961 года, похоже, его никто не искал. Криминальный патриарх Жо Аттиа (46), к которому беглец обратился за помощью, свел его — угадайте с кем — с мэтром Лемаршаном, а тот подобрал Давиду работу по профилю. В числе «барбуз» он выжигал в Алжире подполье OAS, пленных боевиков которой лично пытал в казармах Тагарен, «работал» и в иных странах Африки. Ему повезло и на этот раз.