Француз
Шрифт:
– Может, ты сначала спросишь, что было нужно ему? Почему я должна молчать, Сэмми? Недомолвки вызовут серьезные подозрения в наш адрес. Новые расспросы, предположения. Тогда наружу выплывет все. И в первую очередь проблемы возникнут у тебя. Тебе это надо? Запомни, лучше всегда говорить правду, но – не всю. Понимаешь? Выдавай ее порционно, и тогда останешься чистым.
Сэмми молчал, ругая себя за мимолетную вспышку ярости. Нервы сдают. Вторник права. Черт подери, эта смазливая девчонка всегда оказывается права. Недаром два года назад, когда он подобрал ее, плачущую и избитую, у автобусной остановки, внутренний голос шепнул: "Сэм, вот твоя удача!" С тех пор удача действительно не оставляла его. Вместе с Вторник они прокрутили не одно дельце, существенно поправив свое материальное положение.
Он появился здесь в конце прошлого года. И потом приходил каждую неделю. Став постоянным клиентом, всегда выбирал одну и ту же кабинку – посредине. В клубе ее шутливо называли "императорской ложей". Оттуда хорошо просматривалась вся клетка, свет выгодно оттенял извивающиеся женские тела. Немудрено, что эта небольшая кабинка практически не пустовала. Неизменно находились желающие побывать здесь и испытать удовольствие для избранных. Ну да желающих искать-находить – не проблема. Проблема – выстроить их в упорядоченную очередь. В очередь, сукины дети, в очередь!
Француз бывал в кабинке два-три раза еженедельно, всегда в одно и то же время. Иногда, но, правда, очень редко, заказывал конкретную стриптизершу, чаще всего блондинку, но особого удовольствия, судя по всему, не испытывал. После него всегда было чисто. Даже стерильно, если это, конечно, возможно в "Коготке". Несколько раз он указывал на Вторник, и тогда Сэм, сам не понимая почему, начинал волноваться. Он всегда дожидался конца выступления подруги, а после провожал ее домой. И оставался на ночь. В прихожей. Вздрагивая от каждого шороха на лестнице. Вторник сперва посмеивалась, но затем, после одного ночного и очень откровенного разговора с Сэмми, перестала. Француз внушал обоим страх. Болезненный страх. Рядом с ним они чувствовали себя загнанными лошадьми, которых вот-вот пристрелят. Последнего не хотелось. Поэтому даже девочкам были даны строгие указания держаться от этого извращенца подальше. Указания, конечно, дали… Однако сие действо имело обратный эффект. Кто поймет логику женщины?! Ей говорят: нельзя! А она лезет прямо в пламя. Ей разрешают: можно! Она презрительно фыркает: не хочу!
Будучи неплохим психологом, Сэмми быстро разобрался, что к чему. Этого клиента секс не интересовал. По крайней мере, секс с женщинами. Не интересовал его и стриптиз, который исполняли девочки. Тогда, спрашивается, почему он вновь и вновь приходил сюда. Сэм терялся в догадках…
…А потом появилась Пандемия. И впервые Вторник и Сэмми поссорились. Поссорились из-за новенькой. Вторник очень понравилась эта молодая женщина, которой самой приходилось зарабатывать на хлеб себе и дочке. Сэмми, напротив, с первого взгляда испытал неприязнь, которую так и не смог побороть. Причина неприязни скрывалась отнюдь не в ревности. Вторник буквально помешалась на Пандемии, проводя с ней все свободное время в клубе. В свою частную жизнь Пандемия никого не впускала. Никто не знал, где она живет. Четыре раза в неделю Пандемия приходила в "Рубиновый кого-ток" и танцевала. В перерывах – звонила домой дочери. Вот и вся жизнь. Личная или нет, решать уже бессмысленно. Однако была в ней, в Пандемии, глубокая червоточина, внутренний надлом, притягивающий к себе новые беды и горе. Сэм же всегда подсознательно чувствовал обреченных. Неважно, на что: смерть, нищету, вечные неудачи. Пандемия была обречена.
Однако тогда к его мнению не прислушались, решив, что Пандемия отказала Сэмми кое в чем, и он теперь таким образом решил отомстить. Забавно, если учесть, что женщины Сэмми в этом смысле никогда не интересовали. А
Пандемию взяли на работу почти сразу. Заведение нуждалось в постоянном обновлении не только эротических костюмов, но и обслуживающего персонала. Девочки быстро приедались и требовали замены. В общем так обычно и происходило. Поработав месяц-два, максимум полгода, они бесследно исчезали. Кто переходил в клуб получше, кто спивался, кто находил себе постоянного сутенера-любовника. Разные судьбы, никого, кроме их обладательниц, не интересующие. Как правило, исчезновения девушек клиенты не замечали. Тиффани, Бренди и прочие имена получали новых хозяек, похожих на предыдущих как две капли воды. Дольше всего продержалась Вторник, но это исключительно благодаря заботам Сэмми. Иногда он делал перерыв, и Вторник исчезала, отправляясь на заработки в другие клубы. Но потом появлялась снова. Что поделать, мужчины любят блондинок, а блондинок в "Рубиновом коготке" – раз-два и обчелся. Вторник в этом смысле – незаменима.
Увидев Пандемию в первый раз, Француз не обратил на нее особого внимания. Спокойно отстоял весь сеанс и после незаметно ушел. Так было еще несколько раз. Но вдруг что-то случилось. Француз стал приходить только ради нее. Тогда же появились и таинственные листочки со стихами. Сперва Сэмми предположил: случилось невероятное. Love story в стриптиз-клубе. Давненько такого не бывало, а если быть точным – подобного не случалось никогда. Даже в-их отношениях с Вторник на первом плане всегда стояли деньги. Но чуть позже управляющий понял свою ошибку Клиента в бейсболке привлекала отнюдь не любовь. Так же, как и он, Француз ненавидел Пандемию, только в отличие от Сэма ненавидел со всей страстью фанатика. Сильно. Очень сильно. Только вот за что?
В тот вечер он подошел к кассе. Все в той же бейсболке, поношенной куртке и темных очках. Дохнул на Сэма гнилью и предложил очень выгодную сделку. Услышав названную сумму, Сэмми удивленно округлил глаза и присвистнул. Первым его желанием было предложить Французу Вторник. Те же черты, похожая фигура. Сразу и не разберешь, недаром эти девушки никогда не работали вместе. Кредо заведения: разнообразие и еще раз разнообразие. Вдобавок она танцевала гораздо лучше, пластичнее. Вторник искрилась на сцене жизнью, Пандемия, напротив, напоминала мертвую куклу. Но Француза интересовала только Пандемия. Он был готов на все. И тут Сэм совершил ошибку. Взяв комиссионные, он подхватил под руку Вторник и ушел, посчитав, что Пандемия справится сама. Благо на часах было начало третьего. А живых девочек "Рубиновый кого-ток" предоставляет только до двух ночи.
Следующим вечером они узнали об убийстве… Сопоставили некоторые данные и поняли, кто мог убить Пандемию. С полицией разговаривать бесполезно, отношения с копами в этом районе не приветствуются. С тех пор Француз исчез, но страх остался. Оба боялись, что он появится вновь, и тогда…
В комнату заглянула Сью Полпинты. В грязном тряпье, с вечной бездонной бутылкой в руках, эта сморщенная старушонка была местной достопримечательностью. В молодости – проститутка, потом – мадам в местном бордельчике. Однако любовь к виски вытеснила все. За бутылку Сью ежедневно, а то и не раз приходила в "Рубиновый кого-ток". Помимо того, что она была идеальной уборщицей, Сью нередко развлекала клиентов рассказами о конце света, пока те маялись в очереди, ожидая посадочных мест.
– Опять надралась? – Сэм спросил скорее для проформы, чтобы завязать со старухой разговор.
– Так за помин невинной души, господин хороший. Девочке-то нашей, говорят, этот душегуб голову отрезал. Только несколько прядей на полу оставил. Хорошие были волосы, светлые, чистое золото. Я тогда зашла сюда, помыть, прибрать, а мисс сидит и плачет. Болела она. Это ведь не каждому видно, только, сэр, если человека изнутри червь грызет, то на лицо черная печать ложится. Смерть свою отметину делает.