Француженки не крадут шоколад
Шрифт:
Кэйд уставилась на пластиковую доску, будто последнее слово вернуло их на хрупкую зыбкую почву. На мостик из яичных скорлупок, перекинутый, видимо, через широкий, обрывистый и глубокий провал, причем никому не известно, что ждет на другом берегу, поскольку никому не удавалось достичь его, не проломив переправу.
Она, Кэйд Кори, наследница семейства Кори из Мэриленда. От нее зависят судьбы множества людей. Даже думать о возможности переплыть на другой «берег» означало витать в облаках. А раз уж что-то заведомо невозможно, то следует быстро отказаться от этого и возвращаться домой.
Она с нажимом провела большим пальцем по зубной щетке, и капля
Ее ноги, словно она шла босиком, ощущали ломкую хрупкость яичных скорлупок.
– Ты вся покрылась зелеными брызгами.
Очищая ее лицо, Сильван провел пальцами по щекам и бровям. Он смеялся, но в его смехе Кэйд уловила оттенок искренней симпатии. Она стояла, замерев, едва дыша и во все глаза смотрела на него, прикрыв их лишь на мгновение, когда его палец стер каплю с ее ресниц.
«Могу ли я упасть в твои объятия, прижаться всем телом и счастливо замереть, не вспоминая о том, как долго продлится это счастье?» – подумала она.
Ведь если бы Сильван раскрыл свои объятия, ей захотелось бы остаться в них навсегда. Можно ли одобрить такое желание? Но, конечно, одобрение зависит не только от нее, но и от разных жизненных обстоятельств! Сильван, вероятно, воспримет это с легкостью. Видимо, он считал вполне естественным, что женщины готовы отдаться ему в любой момент. Но может ли она решиться на подобный шаг?
Вернувшись к процессу создания зеленых брызг, Кэйд еще долго ощущала на своих щеках, бровях и ресницах прикосновения его пальцев.
Глава 23
– Ты готова завершить свой отпуск? – с надеждой спросил Мак Кори.
– Пап! До сих пор я в основном здесь работала! И ты называешь это отпуском?
Этот день она провела в знакомстве с «Шаке су гу» [135] , небольшим семейным предприятием французского производителя шоколадных плиток, известных своим отменным качеством. Отец как раз предлагал выкупить такого рода производство, не гоняясь за идеей шоколадной продукции высшего сорта с именем Сильвана Маркиза. Самой Кэйд этого не хотелось, но обсуждение возможности давало ей предлог провести во Франции больше времени.
135
Chacun son go^ut. – У каждого свой вкус.
Интересно, что сказал бы Сильван, узнав, что она подумывает о покупке целой компании просто в качестве личного оправдания для задержки с любовником в Париже? Учитывая, что в роли любовника выступал он, это известие вознесло бы его самомнение до небес. А уж если говорить об отце, то он вряд
Надо признать, что она вела себя безответственно и эгоистично. Именно таких капризов можно ожидать от избалованного отпрыска миллиардеров.
– Ладно, ты сама понимаешь. – Искаженное веб-камерой изображение показало взмах дрожащей руки. – Заканчивай свои прогулки по Парижу с визитами к парижским шоколатье и приезжай домой. Скоро День благодарения. Мы соскучились по тебе.
В семье Кори все любили День благодарения. Спокойный и уютный. Полный радости и смеха. После смерти матери и бабушки этот праздник стал особенно важным для них, поддерживая сердечное тепло давних праздничных традиций. Кэйд пропустила между пальцами ленточку, которой был завязан ее горький шоколадный подарок. Она то накручивала ее на мизинец, то снимала с него.
– Пап, ты считаешь, что мы сможем добиться чего-то в Европе? «Марс» завоевал здесь практически весь рынок.
Мак Кори нахмурился.
– И все потому, что европейцы ужасно высокомерны. Я не поверю, что после настоящего твердого шоколада им понравятся лишь сдобренные шоколадом сладкие батончики.
– Им не нравится наш настоящий, твердый шоколад. Нам надо либо привлечь их забавной оберткой, как сделал «Марс», либо пойти более сложным путем и создать твердый шоколад, способный удовлетворить их изощренный и тонкий вкус. – Сделав быстрый глубокий вздох, Кэйд сжала ленточку в кулаке. – Может, мне удастся добиться успеха.
Последовала долгая пауза. Достаточно долгая для того, чтобы Кэйд успела понадеяться на задержку передачи веб-камеры из-за океана, но также достаточная и для крушения этой надежды.
– Что ты имеешь в виду?
– Европу, – произнесла она.
Отец пристально посмотрел на дочь.
– Я полагал, что тебе хотелось попытаться найти новый сорт шоколада для производства здесь, у нас!
– Да, но… может, эта идея даже лучше. Надо же будет представить отменный первоклассный шоколад в Штатах. Хотя если мы не поторопимся, то нам придется потратить кучу денег, чтобы отвоевать у «Марса» и «Тотал фудс» хоть какой-то кусочек торговой ниши в Европе. И если мы приживемся там, то сумеем производить новый шоколад и в Соединенных Штатах, чтобы остановить спад интереса потребителей к изысканной продукции.
– Ты нужна мне дома! Твоя сестра опять в хандре жарится где-то в Кот-д’Ивуаре. Кто подхватит нашу компанию, когда я удалюсь от дел?
Она. Разумеется, она. Это давно решено. И она отлично справится с работой.
Ленточка в кулаке Кэйд повлажнела. Ей не хотелось возвращаться в Кори, следовать той же широкой, проторенной дорогой. Кэйд мечтала сбежать в лес и, побродив по его извилистым тропинкам, посмотреть, что удастся найти.
– Тебе же еще только пятьдесят лет, папуля. И если что, у меня будет много времени наверстать упущенное. Инициативное предприятие в Европе даст мне великолепный опыт.
Работа в Европе. Она видела реакцию Сильвана на эту фразу, его глаза, поблескивающие полемическим задором. Ей не хотелось работать в Европе, сражаться за свою торговую нишу, посещать разные предприятия. Лучше бы она погружала руки в мешки с фисташками и бродила по рынкам, выискивая экзотические специи. Посещала бы разные лаборатории и училась в них магическому мастерству. Создала бы нечто большее, чем создал Сильван, – прекрасные, роскошные, волшебные шоколадные кондитерские. Кэйд не хотелось вытеснять их из бизнеса, используя свою сокрушительную огненную мощь.