Француженки не терпят конкурентов
Шрифт:
– Подумай об этом, ладно? – попросил Филипп, уткнувшись носом в ее волосы.
Она кивнула, не отрываясь от его груди.
– Молодец, послушная девочка. – Он взял ее руки и в своей излюбленной манере покрыл легкими поцелуями нежные запястья.
И улизнул из кухни как раз в тот момент, когда тетушка Эша вошла туда через черный ход.
Помедлив в дверях, он оглянулся:
– Что ты пожелала мне на сей раз?
Вечной любви. Она сосредоточенно нахмурила брови и пристально посмотрела на него. Словно пыталась волшебным образом разглядеть, как ее шоколад разливается по его жилам, завладевая
Он улыбнулся. Эта улыбка, казалось, слетела с его губ, не в силах уместиться на них, и заполнила своим сиянием всю кухню.
– Ах, все равно я не почувствовал никаких перемен.
Глава 37
Магали шла по мосту Сен-Луи, перекинутому от собора к ее острову, когда молодая женщина, похожая на студентку, вдруг приветливо улыбнулась ей. Необычной была уже сама эта улыбка. В Париже незнакомые люди не улыбаются друг другу.
Размышляя, то ли эта девица безумна, то ли они знакомы, Магали нерешительно остановилась. Ох, возможно, она просто надеялась, что Магали расщедрится и достанет пару монет из зажатой в руке сумочки, поскольку улыбчивая особа уже достала из футляра скрипку и вскочила на подставку, придвинутую к железным перилам посередине моста.
Светлые волосы молодой скрипачки были стянуты в «конский хвост», джинсы зияли прорехами на коленках, но инструмент она держала как неотъемлемую часть своего тела, словно без него могла потерять равновесие и опрокинуться в Сену.
Магали шагнула ей навстречу.
– Возможно, мы уже встречались? – пробормотала она.
Девушка громко рассмеялась.
– Вы готовите вкусный шоколад, – сказала она, опуская смычок на струны.
И вдруг лучезарный свет ворвался в весенний парижский день. Небеса сошли на землю. Впервые в жизни Магали услышала такую прекрасную музыку!
Все на мосту замерли. Официанты в угловом кафе на набережной остановились и повернулись в ее сторону. Люди повскакивали из-за столиков, желая узнать, откуда до них доносятся эти звуки.
Молодая исполнительница улыбалась, излучая необыкновенную радость. Ее музыка захватила всех и каждого, струясь мощным свободным потоком.
Открыв рот, Магали изумленно смотрела на исполнительницу, чувствуя, как по ее коже побежали мурашки. И внезапно в ней ожило одно воспоминание: «Желаю, чтобы тебе понравилась твоя жизнь и ты ухватилась за нее обеими руками». Прошлогоднее пожелание одной молодой принцессе, устало растиравшей пальцы, пока ее мать восторженно щебетала о том, как много они повидали стран во время концертных гастролей дочери.
Концерты проходили в Новой Зеландии, на Гавайях, в Японии – и здесь, в Париже. И Магали отчетливо поняла – так же отчетливо, как и любой, кому повезло услышать это уличное исполнение, – что ее мать восторгалась не вот такими импровизированными концертами, а гастрольными, настоящими.
Но сейчас, играя экспромтом на мосту, девушка просто лучилась радостью и свободой, абсолютным восторженным озорством своего дерзкого поступка.
Прости, господи! Надо быть поосторожнее с шоколадом, подумала Магали.
Для удобства засунув руки в задние карманы брюк, она простояла в полном изумлении, пока не
Как только замер смычок и молодая женщина, оторвавшись от скрипки, опустила плечи, ее шляпа тут же начала заполняться. Магали тоже открыла сумочку.
Девушка рассмеялась и спрыгнула с подставки.
– О, я ни в чем не нуждаюсь, поверьте! Однко, думаю, будет лучше, если я смогу какое-то время не пользоваться своими счетами, – пробормотала она Магали. – Я заявила свите моей матери, чтобы меня оставили в покое, но, держу пари, скоро они пошлют по моему следу частных сыщиков. К тому же в вашем случае я сама предпочла бы заплатить вам – за тот чудный шоколад! – И она подмигнула Магали.
Без той радости, что она излучала, исполняя музыку, ее скуластое лицо с большим ртом и длинноватым острым носом выглядело не таким миловидным, все черты его казались несколько великоватыми.
Рот Магали сам собой беззвучно открылся и закрылся.
– Неужели вы решились на это из-за моего шоколада? – через секунду прошептала она.
Девушка – впрочем, она была моложе Магали всего на год, самое большее на пару лет, но ее бьющая через край жизнь и цветущая молодость напоминала распустившийся нарцисс, который наконец поднял солнечную головку в проплешине снега – опять рассмеялась.
– Нет, я сама так решила, – гордо отвечала она.
Ах. Магали охватило смешанное чувство облегчения и разочарования. Она бросила в шляпу мелочь, добавив сверху еще какие-то прозаические купюры – хотя догадывалась, что на счетах скрипачки денег гораздо больше, чем у нее, – и медленно пошла дальше.
– Ваш шоколад просто чудесен! – прокричала ей вслед скрипачка. Магали остановилась и оглянулась. – Я отлично помню тот первый глоток! От него мне просто захотелось вцепиться в жизнь и жить, наслаждаясь каждым мгновением!
Скрипачка вытерла лицо, сделала большой глоток воды, разделась до легкой белой блузки и, вскочив на импровизированный помост, вновь заиграла.
Филипп упоенно работал на мраморной столешнице, а его кондитеры, помощники, стажеры и ученики, работавшие за другими столами, приподнимались на цыпочки, чтобы посмотреть, что он там делает, или просто с нарочитой осторожностью шествовали мимо него по лаборатории с очередной горячей кастрюлькой.
Он бился над заварным колечком с кремом. Сначала ему пришло в голову попробовать вырезать серединку из миндальной ракушки с шоколадно-лавандовой начинкой, но этот вариант он забраковал, поскольку мед остался не у дел. Следующей попыткой стало роскошное кольцо из заварного теста с кремом и миндалем – со взбитым кремом, ароматизированным розовой эссенцией – обсыпанное пудрой и лепестками роз, а стайка малинок пока ожидала в сторонке, поскольку он никак не мог решить, хорошо ли ягоды будут смотреться на ободке. И заключительным на данный момент стало таинственное и плотное шоколадное творение, которое он только что извлек из кольцевидной формы. Волосы у Филиппа были в муке, на щеке темнела шоколадная клякса.