Французская магия
Шрифт:
По дороге в мою комнату на меня налетела и бросилась на шею Флер, заплаканная, бледная, совершенно не похожая на обычно веселую девушку.
— Ты цел! — Горячие губы покрывали поцелуями мое лицо, руки отчаянно стискивали плечи, словно девушка хотела убедиться, что со мной все в порядке.
Рука Флер неожиданно вызвала поток боли в спине, я зашипел, не понимая, что случилось.
— Ты ранен?! — Любимая с неженской силой развернула меня спиной, осматривая правый бок. — Гарри!
Она потащила меня в гостевую комнату особняка, выделенную крёстным для меня или для Флёр, если мы посетим дом Блеков. Заставив меня встать
На боку действительно красовалась черная полоса ожога, отдающая теперь тупой болью. Видимо, не все заклинания прошли мимо, но в горячке боя, поглощенный страхом за крестного, я просто не ощутил попаданий, а теперь, в спокойной обстановке, спина заболела не на шутку.
— Ч-черт. — Флер стала копаться в содержимом контейнеров на моем поясе. — Где твое противоожоговое?
— Синий пузырек с красной крышкой.
Мягкие ладошки осторожно покрывали мазью обгоревший участок тела. Заклинание неизвестного мага прошло вскользь, — иначе, наверное, проделало бы во мне немалую обугленную по краям дыру. С тихим шипением, мазь впитывалась в почерневшую плоть, покрывая ее матово-блестящей коркой.
— Больно? — Руки переместились мне на плечи, разминая напряженные мышцы.
— Терпимо... — В мазь, помимо прочих, входили анестезирующие компоненты, так что глухую боль терпеть можно было без проблем.
— Аластор сказал, что до завтра ты свободен, в десять будет общий сбор и обсуждение произошедшего в Отделе Тайн. Марк Гринграсс остался с министром, так что объявления вас военными преступниками не будет. А теперь срочно в ванну! — Девушка подтолкнула меня в сторону двери. — От тебя пахнет дымом и кровью.
— А если я попрошу тебя присоединиться? — Я усмехнулся, глядя на чуть порозовевшие кончики ушей Флер.
— Думаю, я найду более интересный способ вознаградить моего верного рыцаря за то, что он вернулся из боя живым и относительно целым, — Флер забавно наморщила носик.
Выбравшись спустя добрых полчаса из ванны, куда Флер предусмотрительно вылила несколько пузырьков регенерирующих зелий, я уже походил на человека. Ожог на боку зарубцевался, пленка зелья, покрывавшая его, стала еще более прочной.
Комната была погружена в полумрак, освещаемый слабым сиянием магического светильника на потолке. Однако даже такого слабого света хватило, чтобы понять: моя кровать явно занята.
Забравшись под одеяло, я прижал к себе теплую и такую родную девушку, ощущая через тонкую ткань ночной рубашки мягкую податливость её груди.
— Я не могу дождаться момента, когда тебе исполнится шестнадцать... — Флер удобно устроила голову у меня на плече, пушистые волосы разметались по подушкам.
— Я тоже. — Я покрепче прижал к себе любимую. — Иногда я думаю, насколько все оказалось бы проще, будь мы простыми волшебниками, а не потомками старых семей с их правилами.
— Но эти правила необходимы. — Мы оба понимали, что стараемся просто убедить самих себя, хотя больше всего хотелось забыть обо всех запретах.
— Верно, — я помедлил. — Но одну вещь я могу сделать прямо сейчас. — Моя рука накрыла холмик груди, осторожно гладя нежную кожу.
— Какую же? — я почувствовал, как сердце Флер забилось быстрее.
— А вот какую. — Мои губы начали путешествие от шеи девушки ниже и ниже.
—
— Доброго утра, лорд Гринграсс. — Аластор, удобно устроившись в кресле, отсалютовал аристократу бокалом вина. — Сириус скоро спустится... точнее, его скоро спустят.
Собравшиеся в зале маги, рассевшиеся за столом, ждали появления хозяина особняка и официального лидера оппозиции.
Марк буквально упал в подставленное ему домовиками кресло. Я заметил, что политик за эти сутки побледнел и осунулся, будто ему так и не довелось выспаться.
С тихим шелестом в зал влетело кресло, в котором, вцепившись в подлокотники, сидел бледный Сириус, однако, к моему большому облегчению, бинтов на крестном было уже намного меньше, чем вчера. С двух сторон от его кресла, поддерживая полёт собственной магией, шли Алика Гринграсс и будущий Ремус Блек, вопрос о свадьбе которого с Нимфадорой был уже практически решенным.
— Рад видеть вас, господа и дамы, — улыбка крёстного, несмотря на ранение, оставалась всё такой же насмешливой, а в голосе звучала ирония. — Что я пропустил за минувшие сутки? Лорд Гринграсс?
— Для начала, если кратко, то мы выиграли, а Министерство и Дамблдор очень сильно потеряли в репутации за прошедшие сутки с небольшим. Это если вкратце. — Марк Гринграсс жадно отхлебнул сока из поднесенного ему кубка.
— А если более развернуто? — Насмешливо уточнил Аластор.
— Ну тогда по порядку. — Гринграсс отставил кубок в сторону. — Вчера, после наших с вами пробежек по подземным этажам Министерства, я понял, что ближе всего оказался к смерти не когда мы бились с Упивающимися, а когда я беседовал с Министром в присутствии Дамблдора.
— Старый мошенник понял, что проигрывает? — Хохотнул Аластор
— Аластор, тебе смешно говорить, — Гринграсс поморщился. — Но был момент, когда мне показалось, что Дамблдора не остановит даже присутствие авроров и министра, и директор попросту убьет меня или сотрет память. Это было, когда мы с Фаджем и прибывшими вскоре репортерами давали интервью... Кстати, все прочитали то, что напечатал «Пророк»?
Дождавшись утвердительного ропота почти двух десятков собравшихся, часть из которых всё еще красовалась в повязках, Гринграсс продолжил.
— Министра с самого начала интересовало несколько вопросов... Кто напал на Министерство и зачем. Откуда здесь взялся Гарри Поттер, да-да, мистер Поттер, ваша маскировка не обманула политика, к тому же Фадж имел счастье видеть вас, пусть и в несколько ином облике, на заседании Трибунала. И самое главное — что мы можем противопоставить возродившемуся Вольдеморту.
— Да, господа, — Гринграсс поднял бокал. — Я хочу выпить сейчас за тех, благодаря чьим жизням мы убедили правящую партию в возрождении Реддла, которое Фадж и прихвостни Малфоя столько времени отрицали. Алекс Риман. Френсис Дугер, аврор из охраны Фаджа, заслонивший собой министра от заклинания Вольдеморта. Пятеро авроров Аластора. Четырнадцать наёмников с континента. Честь и память.