Французская магия
Шрифт:
— Мистер Лонгботтом! — сверкнул глазами Дамблдор. — Минус двадцать баллов с Гриффиндора за вашу грубость.
— Директор, — я презрительно цедил слова сквозь зубы. — Я позволю себе сообщить о вашем взыскании в Попечительский совет... приложив для доказательства воспоминание об этом... прискорбном эпизоде. Вы лишили факультет баллов за слова, не связанные с учебным процессом и не являющиеся нарушением школьных правил.
— Мистер Поттер, — директор сделал вид, что не услышал меня. — Вам необходимо прекратить это длящееся уже больше трех месяцев бойкотирование
— Я не сделаю это просто потому, директор, что не считаю нужным навязывать другим свою точку зрения. Все ученики сделали свой выбор, показав, как относятся к предателям. Кажется, именно так они вели себя во время Турнира, когда вы ни разу не поддержали меня и не стали защищать от издевательств со стороны всех четырех факультетов. Вы не помните, директор? Значки «Поттер-вонючка», всеобщая уверенность, что это я бросил в Кубок своё имя, интересные статьи Скитер в «Пророке»? Или ваша память удерживает в себе только то, что вы хотите помнить?
— Вы слишком озлоблены, мистер Поттер, — вздохнул Дамблдор. — Я поговорю с учениками сам, и каждый снятый с них балл будет на вашей совести.
— Каждый снятый с них балл будет на совести того, кто дал миссис Уизли книгу с рецептами зелий дружбы и привязанности, а также миссис Уизли, поскольку зелья сварила именно она. Не пытайтесь навязать мне ложное чувство вины, директор.
Резко развернувшись, я направился в сторону центра деревни, где когда-то развернулся бой между оборотнями и аврорами Аластора Грюма. Невилл и Луна последовали за мной, а Флер обогнала меня и сочувственно улыбнулась, пытаясь поймать мой взгляд.
— Ненавижу, — прошептал я. — Я уже начал забывать, что такое ненавидеть кого-то до глубины души. А сейчас я опять увидел эту женщину, и не знаю, что бы сделал, если бы не было людей вокруг.
— Контролируй своих мозгошмыгов, — переглянувшись, Луна и Флёр поцеловали меня с двух сторон в щеки. Невилл, невзирая на серьезность ситуации, ухмыльнулся.
Однако на этом неприятные встречи не закончились. Как только я снова начал улыбаться, осаждаемый с обоих сторон девушками, нашей компании попались навстречу четверо Уизли и Грейнджер. Близнецы, увидев выражение моего лица, быстро ухватили за плечи своего брата, и гриффиндорцы удалились.
Девушки, лукаво покосившись в нашу сторону, ускользнули в какой-то магазин одежды и прочих, загадочных для мужского разума, но невыносимо притягательных для женщин мелочей, а мы с Невиллом остались на улице. Закатив глаза и с легким раздражением взглянув на вывеску магазина, Лонгботтом потянул меня в сторону книжной лавки.
— Может, найду что-то для клуба, — ответил он в ответ на мой вопросительный взгляд. — В этом году пришло еще шестеро новичков, которых ты не застал. Они все полукровки из небогатых семей, так что дополнительную литературу придется им одолжить.
— К чему ты их готовишь? — я следом за другом зашел в магазин.
— Амбридж ушла, Снейп пришел, — отозвался Невилл, осматривая полку с разрешенными Министерством томами по боевой магии. — На его уроках
— М-да... — Я покачал головой. — Рано или поздно в Хогвартсе придется менять программы обучения.
— Бабушка говорит, что менять нужно вообще всё. — Ответил Невилл. — Она нашла каких-то своих старых знакомых, кто не участвовал в Первой войне, и убедила их заняться этим вопросом. Так что, если Попечительский совет одобрит её начинания, на будущий год директор получит настоящий плевок в лицо, а ученики — головную боль в виде соотвествующей реальности программы подготовки по всем предметам, кроме магловедения.
— А с ним что? — мне уже стало интересно, к тому же Сириус требовал, чтобы я старался вникать в малейшие детали происходящего и учился их анализировать.
— Бабушка не нашла хорошего специалиста, — поморщился Невилл. — К тому же, уже поговаривают, что приближаются кардинальные изменения статуса секретности.
— Не так давно я беседовал с... одним человеком из числа долгожителей-аристократов, — я не стал называть имя великого алхимика. — Он утверждает, что необходимо радикально изменить отношение волшебников к магловскому миру и секретности, иначе в ближайшее десятилетие нас обнаружат и попытаются уничтожить.
— Представляю себе, — передернуло Невилла. — Иногда я жалею о тех временах, когда я был просто толстым взрывающим котлы парнем, не думавшим даже о таких вещах.
— Понимаю, — я хлопнул друга по плечу. — Я тоже жалею о том времени, когда был во Франции и мог себе позволить просто учиться и трястись от мысли о том, что Флер откажется встречаться со мной.
Расплатившись и уменьшив книги, мы вышли из магазина навстречу девушкам, которые до сих пор изучали запасы всевозможной одежды в магазине «Зеленый шёлк».
— М-да, — протянул Невилл, изучая вывеску. — Это, кажется, надолго. Твоя Флёр, как настоящая француженка, наверняка будет пытаться переманить Луну в свою веру и подобрать ей что-то такое, чтобы я не удержался на ногах.
— Она это может, — ухмыльнулся я, вспоминая некоторые наряды Флёр. — Ты будешь поражен, хотя стиль Луны совершенно неподражаем.
— Да, — почти мечтательно заметил Невилл, протягивая руку к дверям магазина. — Эта девушка заставила меня стать тем, кем я стал. Без нее вряд ли бы я заставил себя так быстро идти вперед.
— Ты хочешь защитить её, — подытожил я.
— И это тоже. — Кивнул Невилл, не торопясь открыть двери. — Лавгуды по-своему парии среди волшебников, их не любят за странную магию. Отец Луны долго не мог устроиться на работу, пока не занялся работой с газетами и не открыл в итоге собственную.
— Рад, что ты нашел свое счастье, — серьезно ответил я.
Толкнув дверь, Невилл зашел в магазин, где большинство парней, бывало, часами страдали, ожидая, пока их прекрасные спутницы с энтузиазмом изучают бесконечные запасы платьев, блузок, ленточек и прочей милой чепухи.