Французский поцелуй
Шрифт:
— Она пьяна?
Салли пощупала лоб Тэш и ее пульс. Ее сердце, кажется, билось ровно, и жара не было.
— Нет. Я не знаю.
Найл сел на стул рядом с Тэш.
— У нее кровь!
Салли наклонилась к тому месту, где тонкая ткань старых джинсов Тэш порвалась и обнажила загорелую икру, покрытую темной свернувшейся кровью.
— Я вызову «скорую»!
Александра схватилась за радиотелефон, и он сразу же упал в раковину.
— Думаю, нет необходимости, мама.
Мэгги заметил, что одежда Найла тоже
— У тебя есть какой-нибудь антисептик, чтобы промыть рану? — он повернулся к матери, которая стояла, в ужасе приложив руки ко рту.
— Я думаю, она также поранила плечо, — пробормотал Найл, нежно гладя волосы Тэш.
— Ранена? В нее стреляли? — закричала Александра.
— Нет, я…
— Мама, достала бы ты лучше антисептик, — предложил Мэтти спокойным голосом и начал выпроваживать ее из комнаты. — Пойду посмотрю, не удастся ли нам с Паскалем привести местного доктора или отыскать кого-нибудь достаточно трезвого, чтобы отвезти Тэш в больницу.
— Я сегодня не пил, — быстро сказал Найл. — Я сам отвезу ее.
Мэтти остановился и обернулся, продолжая выталкивать мать наружу.
— Я отвезу ее, — повторил Найл.
— Нет, не отвезешь, — сильный, высокий и болезненно знакомый голос прозвучал от двери в. холл.
Найл быстро поднял глаза, и от того, что он увидел, у него перехватило дыхание, а в груди заныло. Перед ним стояла Лисетт, собственной персоной.
Последовало неловкое молчание. Салли неслышно выругалась.
Мэтти первый пришел в себя. Он повернулся к Лисетт и прошипел:
— Убирайся прочь, ты, чертова эгоистка! — Слова как рикошетом отскочили от нее. — Оставь его в покое, — закончил Мэтти тихим, упавшим голосом.
Лисетт с презрением посмотрела на него.
— Мне кажется, это Найлу решать, не так ли? — легко спросила она, глядя на мужа с беспечным, радостным вызовом в подведенных темным глазах. — Ты же можешь сам принять решение без наставлений Мэтти, так ведь, дорогой?
«До чего же она все-таки красива», — подумал Найл.
Вот и пришло то, о чем он мечтал, на что надеялся, о чем молился и думал бесконечно долго. Но сейчас ему хотелось закричать: «Заберите ее обратно, я не готов!»
Неожиданно Тэш застонала и трясущейся рукой потянулась к голове. Она попыталась поднять ее. Одна часть лица Тэш была покрыта мукой, рассыпанной на столе, что делало ее похожей на призрака. Глаза девушки пристально уставились в пространство, пытаясь сфокусироваться, она снова их закрыла и положила голову обратно на стол с сонным вздохом.
— Тэш! Ангел мой, ты в порядке? — спросил Найл с отчаянием в голосе.
Она пробормотала что-то нечленораздельное.
— Найл, я жду, — напомнила о себе Лисетт.
В ее голосе застыла злоба, а глаза горели и призывали его уйти прочь.
— О, ради бога, идите куда-нибудь
Мэтти открыл было рот, чтобы возразить, но увидел выражение лица Салли и промолчал.
Когда Найл встал, кажется, вся сила и вся жизнь ушли из него. Он подошел к Лисетт, словно старик. В дверях он еще раз обернулся на Тэш. Она засунула палец в рот, и в ее волосах была трава. Она выглядела лет на четырнадцать.
Лисетт проследила за его взглядом и фыркнула от презрения.
— Пойдем, — вздохнул Найл.
И, не глядя на жену, он вышел из комнаты.
Тэш открыла один глаз.
— Привет, — пробормотала она в поверхность стола, подняв облако муки.
Кажется, при этом разверзлись врата ада. Тэш услышала много вздохов и шарканье ног.
— Боже всемогущий, она очнулась! — в восторге закричала Александра. — Эй, Тэш! Ты меня слышишь? — Она говорила очень медленно и старательно, как будто дочка вдруг забыла английский язык.
— Да, мамочка.
Тэш вздохнула и открыла глаза. На нее смотрело множество обеспокоенных лиц.
— Что случилось? — спросила она заплетающимся языком.
— Хороший вопрос, — улыбнулась Салли, но в глазах ее читалось беспокойство.
Мэтти кашлянул.
— Тэш, этот милый человек доктор Тьери,
Александра быстро указала на весьма отталкивающего типа в темных очках и макинтоше. Доктор курил и пил вино, сидя за столом.
— Он тебя осмотрит.
Тэш старалась не закричать от боли, когда доктор тыкал в нее пальцем и прощупывал рану в плотном облаке табачного дыма. Он все время что-то тихо бормотал по-французски, размахивая пальцем и покачивая головой.
Плечи у нее невыносимо болели, но Тэш радостно улыбалась врачу каждый раз, когда он почти вырывал их из сухожилий. В сознании билась одна мысль: если доктор скажет, что Тэш не может участвовать в скачках, то Хуго будет считать, что она признала свое поражение.
Доктор Тьери посмотрел на нее сквозь дымовую завесу своими желтыми глазами и стал рыться в своей поношенной кожаной сумке. Он извлек огромную связку эластичных бинтов и пару ножниц. Заново закурив, с сигаретой, зажатой между зубов, он начал перевязывать ее плечи.
— Мам, скажи ему, чтобы не особо усердствовал, — молила Тэш Александру. — Мне нужно скакать зав… тра.
Александра начала что-то бормотать доктору Тьери, а тем временем Олли и Джинджер сели в кухне и стали вместе с остальными созерцать Тэш.
— Он сказал, что это будет не совсем разумно, дорогая.
Александра посмотрела на дочь.
— Но я должна! — заскулила Тэш в панике.
— Я знаю, как ты усиленно тренировалась, дорогая, ты будешь разочарована, но нельзя рисковать своим здоровьем. — Александра взяла дочь за руку, а доктор бинтовал дальше. — Он говорит, что тебе нужен покой.