Французский поход

Сушинский Богдан Иванович

Будем надеяться, что воины этой орды вас не предадут.

— Эти люди неподкупны. Во всяком случае, мне так кажется.

57

Кортеж миновал их убежище, и графиня велела кучеру-татарину пристроиться к нему.

— Я не смогу проводить вас до Кале, князь, — мило улыбнулась графиня, воспринимая страстный поцелуй, которым Гяур прервал ее грустный рассказ, как напоминание о том, что они наконец-то снова встретились. — Однако успею сообщить весьма приятную новость.

— У нас будет сын? —

само собой вырвалось у Гяура.

— Что? Сын?! — сомкнула графиня руки на затылке Гяура.

— Извините, я, очевидно, не имел права, — карету немилосердно трясло и раскачивало, поэтому объятия их порой напоминали танец африканских аборигенов. — Господи, а ведь я никогда не задумывалась над этим. Нет, простите, князь, но до такого я не додумывалась даже в самых смелых своих планах. Для меня это слишком необычно — задумываться о продолжении рода, нежный чадолюбивый князь, — извиняющимся тоном произнесла Диана.

— В таком случае мне просто в голову не может прийти, какие еще приятные новости ты можешь сообщить мне, — пытался скрыть свое смущение Гяур.

— Какая чарующая забывчивость! Неужели не помните о драгоценностях Бохадур-бея, некогда добытых вами в бою?

— Гнев Перуна! Какие еще драгоценности? Мы ведь еще тогда условились, что они ваши, поэтому просил бы не напоминать о них.

— Именно потому, что они мои, я и распоряжаюсь ими. Причем так, как считаю нужным. И наша договоренность не лишает меня права ставить вас в известность о своих решениях.

— Спорить с вами почти невозможно, — улыбнулся Гяур.

— А главное, бессмысленно. Так вот, рядом с моим родовым замком, недалеко от подножия возвышенности, на котором он находится, расположено имение землевладельца, со старинным особняком на берегу небольшого озера. Его хозяйка, старуха-вдова, вконец разорилась и решила продать владение. Вот я и подумала: почему бы не купить его от вашего имени, князь, как будущего владельца? И от вашего же имени назначила управляющим Кара-Батыра. Он будет хозяйничать там до тех пор, пока вы не решитесь осесть в наших краях.

— Или пока судьба не сложится так, что в Польше и Украине мое пребывание станет невозможным. В то время как в Высокой Порте меня будут встречать с палачом, а воспетый в грезах Остров Русов по-прежнему останется недосягаемым для коней моих воинов.

— И тогда вы вспомните о бедной графине в своем скромном имении во Франции, в восьмидесяти верстах от Парижа.

Князь молчал, удивленно глядя на графиню. Она настолько просто и убедительно объяснила свой поступок, что у Гяура не хватало решительности хоть как-то опротестовать его. Диана права: жизнь может сложиться именно таким образом, что на склоне лет, — если только воинская фортуна помилует его, — придется искать убежище на земле, не принадлежащей ни королю Польши, ни султану Османской империи.

— А знаете, оказалось, — восторженно отчитывалась перед ним графиня, — что Кара-Батыр немного смыслит в виноделии. Это очень кстати, поскольку в имении можно разводить отличный виноград, и даже возникает соблазн построить небольшой

винодельческий заводик. Словом, прибыль от этого предприятия, а также немалую долю денег, оставшихся от продажи остальных драгоценностей, Бохадур-бей сможет использовать или на развитие вашего владения, или на закупку столь необходимых вам английских ружей и пистолетов.

— Вы даже решили, чьих именно.

— Перестаньте издеваться надо мной, князь. Я не поленилась узнать, что у англичан они сейчас лучшие в Европе, да простят меня все англоненавистники.

— Вы ли это, графиня? Мне и в голову не могло прийти, что в вашей голове томится настоящий талант промышленника.

— Поиздевайтесь, князь, поиздевайтесь. Однако о деле. Две трети всего этого достояния я действительно использую для того, чтобы привести в порядок свой замок и позаботиться о доходах от земли, доставшейся мне в наследие от покойных родителей. Вы даже не представляете себе, какими богатствами владел убиенный вашими воинами Бохадур-бей. Так что это не я облагодетельствовала вас, Гяур, а вы сделали меня богатой. Шести камней из коллекции этого грабителя оказалось бы, как объяснил знакомый ювелир, вполне достаточно, чтобы купить замок, подобный моему.

— Теперь я тоже начинаю с уважением относиться к убиенному грабителю.

— Кстати, оказалось, что в мешочке, в той доле, которую я оставила себе, таких камушков насчитывается тридцать девять. Не волнуйтесь, ровно столько же досталось и вам. Как видите, я не алчная.

— Графиня, — покачал головой Гяур, — давайте договоримся: это наш последний разговор о драгоценностях и богатстве. Все это ваше и распоряжайтесь, как хотите.

— Именно так я и делаю, мой непрактичный, жаждущий умереть в нищете, князь.

58

— Испанцы! — прервал беседу графини и князя крик какого-то мушкетера из охраны кортежа.

— Где они? — встревожился д'Артаньян.

— Вон там, у рощи. Я узнал их по шлемам! Это испанцы! Их человек тридцать! Очевидно, отряд разведки!

Графиня опомнилась раньше Гяура. Не прошло и минуты, как она остановила карету и пересела на коня, где, как всегда, ее ждали привязанные к седлу лук, колчан со стрелами и два пистолета.

— Вам лучше остаться в карете, — попытался остановить ее князь.

Но графиня взглянула на него с таким высокомерным презрением, словно это он сам решил отсидеться за дверцей экипажа.

— В любом случае не отдаляйтесь от нее, — уже извиняющимся голосом посоветовал Гяур, вскакивая в седло.

Первые всадники в сверкающих на солнце гребнистых шлемах появились на склоне небольшого холма всего метрах в сорока от? авангарда кортежа. Встреча оказалась неожиданной для испанцев, и атаковать они не спешили. Зато почти сразу же прогремели выстрелы. Кто-то из мушкетеров вскрикнул и, раненный в руку, уронил рапиру. В ответ тоже последовало несколько выстрелов. И ни испанцы, ни французы не заметили, как сопровождавшие графиню татары, пригнувшись к гривам коней, проскочили в подступающий к холму лесок.