Французский шелк
Шрифт:
— Да, придется побороться, я уверен. Но я готов к этому. — Кассиди вернулся к своему стулу и сел. — Я уже бывал в передрягах, Тони. Меня они не беспокоят.
— Не беспокоят, черт возьми. Да, ты преуспел в них изрядно.
— Мне нравится побеждать. — Кассиди смело встретил взгляд шефа. Ухмылка исчезла с его лица, а губы сжались в тонкую твердую линию. — Мне нужна победа. Тони, очень нужна.
Краудер понимающе кивнул, оценив искренность своего протеже.
— Есть не столь щекотливые дела, которые я мог бы предложить тебе,
— Мне нужна блистательная победа, и в этом смысле привлечение к ответу убийцы Джексона Уайлда может стать одним из самых громких процессов года, если не всего десятилетия.
— Так тебя волнуют заголовки в прессе и крупные планы в шестичасовом выпуске новостей? — нахмурившись, спросил Краудер.
— Ты хорошо знаешь меня, так что я не стану комментировать твое замечание. С этого утра я принял дело Джексона Уайлда. Мне совсем не нравятся этот проповедник и его идеи. Но каков бы ни был этот Уайлд, он все-таки был человек и имел право дожить до глубокой старости.
— Кто-то лишил его этого права. Раздетый и беззащитный, он был убит тем, кому доверял.
— Откуда такое предположение?
— Ни на одной из дверей в номере не было следов насильственного вторжения. Замки не взломаны. Так что одно из двух: либо у убийцы был ключ, либо Джексон сам впустил его. Очевидно, Джексон лежал в постели — он или спал, или разговаривал с убийцей. Он был религиозным фанатиком, возможно, самым опасным со времен Распутина, но все равно он не заслужил того, чтобы кто-то хладнокровно пустил ему пулю в лоб.
— Ив сердце, и в яйца тоже, — добавил Краудер.
Кассиди прищурился:
— Вот это-то и странно, не так ли? Выстрелов в голову и сердце было более чем достаточно, чтобы убить. Зачем же еще нужен был этот третий выстрел?
— Убийца был взбешен.
— Причем изрядно. Похоже на уязвленное самолюбие. Женская месть, может быть?
— Ты думаешь, жена его прикончила? Допускаешь, что у него, как и у многих праведников, под боком находилось какое-нибудь милое молоденькое создание и Ариэль стало известно об этом?
— Не знаю. Только у меня сильное подозрение, что убийцей была женщина.
— Почему?
— Это единственное разумное объяснение, — сказал Кассиди. — Если бы ты был женщиной и хотел отомстить мужчине, куда бы ты выстрелил?
Клэр едва дышала, когда наконец поднялась в свою квартиру, находившуюся в том же доме, где и офис «Французского шелка». Из соседней комнаты до нее доносился разговор матери с Ясмин, но она не стала к ним заглядывать, а незаметно проскользнула прямо в свою спальню, закрыв за собой дверь.
Появление Клэр и Ясмин вызвало необычайное оживление среди репортеров, окруживших здание. Как только женщины вышли из машины, они сразу же оказались в плотном кольце. Клэр попыталась было проскочить в здание, но потом поняла, что ее бегство лишь продлит осаду.
За высказывания Ясмин Клэр никогда не могла ручаться, так что она попросила подругу подняться домой и проследить, чтобы Мэри Кэтрин оставалась в неведении о происходящем. Покрутившись перед камерами, Ясмин удалилась.
На Клэр обрушился шквал вопросов, она едва успевала уловить обрывки одного, как тут же следовал другой. Ответить на все было невозможно, да этого и не требовалось. В конце концов она подняла руки, попросив тишины. Обратившись к микрофонам, Клэр сказала:
— Хотя преподобный Уайлд и объявил меня грешницей и своим врагом, я глубоко сожалею о его смерти. Приношу искренние соболезнования его семье.
Она направилась к входу в здание, но путь ей преградили горластые репортеры.
— Мисс Лоран, правда ли, что, несмотря на неоднократные приглашения, вы отказывались от дебатов с преподобным Уайлдом?
— Это были не приглашения, а вызовы на дуэль. Единственное, чего я хотела, так это чтобы меня оставили в покое и дали возможность заниматься делом.
— Как бы вы ответили на его заявления о том, что…
— Мне больше нечего добавить.
— Кто убил его, мисс Лоран?
Вопрос словно сбил ее с ног. Клэр в изумлении посмотрела на лысоватого репортера, задавшего столь грубый вопрос. Самодовольно ухмыляясь, он дерзко смотрел на нее. Вокруг все притихли в ожидании ответа.
И в это мгновение Клэр вдруг осознала, что ее конфликт с Джексоном Уайлдом не окончен. Он был мертв, но она от него не избавилась. Более того, самое худшее могло быть впереди.
Хотя Клэр и старалась не подать виду, страх ледяными пальцами коснулся ее. Несмотря на жару и высокую влажность на улице, она почувствовала сильный озноб.
— Все, что я могла сказать, я сказала. Извините меня.
Расталкивая репортеров, она с трудом добралась до входной двери и почувствовала себя в безопасности, лишь когда оказалась наверху, в своих апартаментах. То, с чем она только что столкнулась, взволновало ее до дрожи. Одежда прилипла к ее взмокшему телу, и она быстро сорвала все с себя. В ванной, наклонившись над умывальником, она прохладной водой ополоснула лицо, плечи, грудь и руки.
Слегка посвежевшая, Клэр надела хлопчатобумажный спортивный костюм — одну из наиболее популярных моделей летнего каталога «Французского шелка» — и стянула волосы в конский хвост. Выйдя из ванной, она задумчиво посмотрела на массивный платяной шкаф вишневого дерева, стоявший в ее комнате.
Клэр подошла к нему, открыла дверцы и-, опустившись на колени, потянула нижний ящик. Пришлось приложить усилие — настолько он был тяжел, набитый доверху вырезками из газет и журналов. Даты, проставленные на них, относились к последним семи годам.