Французы на Северном полюсе
Шрифт:
— Ага! Пятеро против двоих мало? — крикнул Летящее Перо. — Зови всех! Сейчас мы вам покажем!
— Будь я проклят, если эти выродки уйдут от нас!
— Жаль, что Фрица нет с нами!
В это время прибежали еще трое немецких матросов, вооруженных ружьями.
Дюма прицелился в одного.
Вот-вот мог разыграться настоящий бой, не раздайся в это время на «Галлии» выстрел из сигнальной пушки.
— Слышишь? — вскричал Летящее Перо.
— Беда! Сигнал тревоги!
— Бежим скорее!
— Придется
И французы умчались под хохот и улюлюканье немцев.
Дело в том, что капитан, услышав выстрелы, стал следить за охотой в бинокль. Его сразу обеспокоило то, что зверь убегал в сторону «Германии». Остановить матросов не было возможности, они не услышали бы его, и д’Амбрие ничего не оставалось, как ждать, чем кончится дело. Капитан знал цену немцам, но такой наглости от них не ожидал.
Если не предпринять никаких мер, все это может печально кончиться.
И капитан не теряя ни минуты подбежал к сигнальной пушке и выстрелил.
Через десять минут Дюма и Летящее Перо предстали перед начальником.
Тот не стал делать им выговор, но категорически запретил соприкасаться «с кем бы то ни было оттуда».
— Договорились, матросы?.. Ни под каким видом!
— Даже если они на нас нападут?
— Нет, в этом случае я сам прикажу действовать, потому что отвечаю за вашу честь и безопасность и никому не позволю на них посягать! Только первыми не начинайте!
— Никогда! Слово моряка! Не такие мы люди, чтобы лезть в драку! Пусть подавятся нашим медведем!
— Верно, мой друг!
— Видно, еды у них мало, раз позарились на чужую добычу. Не то что у нас! То-то, я смотрю, еле на ногах держатся, того и гляди, ветром унесет. Но работают они, кажется, здорово!
— Кстати, что у них сейчас делается? Раз они действуют как враги, я могу воспользоваться сведениями, которые вы получили во время вашей вынужденной разведки.
— Ледяной барьер, капитан, обошелся с ними не лучше, чем с нами… Корабль их, правда, не уткнулся носом в лед, как наша «Галлия», зато его подняло не меньше чем на пять метров. Стоит, как гриб! Смех, да и только!.. Они, видно, тоже сошли на лед. Я видел там несколько снежных юрт, должно быть, склады.
— Больше вы ничего не заметили?
— Ничего, капитан.
— Отлично! Возвращайтесь теперь к работе и помните, что я сказал!
Шло время. Ясная погода сменялась пасмурной, но положение по-прежнему оставалось опасным.
Даже в периоды затишья все ожидали бури, и жизнь проходила в постоянной тревоге: льды уже не были такими твердыми, как зимой.
Но эта тревога не мешала морякам самоотверженно трудиться.
К счастью, никто не заболел, если не считать нескольких случаев обморожения и легкой офтальмии, вызванной
Наступило 21 марта, и, несмотря на плохую погоду, все радовались началу весны. В этот день разразилась буря невиданной силы, под огромным ледяным щитом, казалось, началось извержение вулкана. Такой грохот и гул можно услышать во время сильнейшей грозы на экваторе.
Ледяное поле, насколько хватало глаз, пошло трещинами, ураганный ветер подхватил и понес ледяные осколки, разрушавшие на своем пути ледяной барьер.
Каким-то чудом шхуна пока оставалась невредима и не сдвинулась с места.
Капитан, находившийся со своими помощниками на борту, напряженно следил за палатками, где на вахте стояли матросы.
В любой момент и палатки и матросов могла поглотить разверзнувшаяся бездна.
На какое-то время катастрофу отодвинул усилившийся мороз, трещины стали быстро смерзаться.
Но что будет, если трещина образуется у самых палаток? Не лучше ли всем перейти на корабль?
Неизвестно только, где опаснее: там или здесь?
Неожиданно шхуна вздрогнула и наклонилась носовой частью на 28°.
Глыбы льда у кормы разлетелись, и судно со всей силой ударилось корпусом о воду, при этом носовая часть поднялась и взломала покрывавший ее лед.
Капитан и бывшие с ним моряки покатились по палубе.
В тот же момент корпус судна угрожающе затрещал.
Вскочив на ноги, д’Амбрие увидел, что бизань-мачта падает, увлекая за собой и другие снасти.
По счастливой случайности, шхуна приняла горизонтальное положение и стояла, покачиваясь, между двумя льдинами, словно в доке.
«Если корпус не поврежден, шхуна спасена, по крайней мере, на какое-то время. Сломанная мачта — небольшая потеря».
Эта мысль молнией пронеслась в голове капитана в то время, как оба его помощника, охваченные ужасом, стояли воздев руки к небу.
Трещин во льду между тем становилось все больше, они все ближе подступали к шхуне, вода, вырываясь из них, кипела и бурлила.
Еще немного, и матросы у палаток утонут. Капитан стал делать отчаянные знаки, изо всех сил крича:
— Возвращайтесь на шхуну!.. Скорее!
Из-за воя ветра и страшного грохота голоса его не было слышно.
Д’Амбрие в полном отчаянии уже хотел бежать к матросам, но тут рядом с ним блеснул огонь и раздался пушечный выстрел.
У командиров французов едва барабанные перепонки не лопнули.
— Гром и молния! Я запутался в фитиле! — донесся голос Бершу.
Оказалось, при падении Бершу нечаянно задел пушечный фитиль, и раздался сигнал тревоги.
Через пять минут все матросы вместе с собаками и санями, нагруженными наспех необходимыми вещами и оружием, были у корабля.