Франсиско Франко и его время

Пожарская Светлана

В январе 1971 г. Хуан Карлос и София посетили Вашингтон по приглашению Никсона. В декларации для прессы Хуан Карлос заявил: «Верю, что испансадй народ хочет больше свободы. Вопрос в том, с какой скоростью это желание осуществится». По возвращении в Испанию Хуан Карлос принял в Сарсуэле, своей резиденции, корреспондента «The New York Times», который 4 февраля опубликовал статью с таким заголовком: «Я — наследник Франко, но также и Испании. Хуан Карлос обещает режим демократии».

Эти настроения не были тайной для тех, кто и после смерти Франко надеялся сохранить режим. Они с нескрываемым неодобрением восприняли провозглашение Хуана Карлоса наследником испанского престола.

И дело было не только в антимонархических настроениях, все еще достаточно распространенных

в стране. «Семья» и прежде всего жена и дочь Франко не скрывали своего разочарования.

В 1949 г. единственная дочь Франко Карменсита познакомилась в кафе на улице Прим с врачом Кристобалем Мартинесом Бордью, кавалером ордена «Санта Сепулькро». В конце того же года родители Мартинеса, граф и графиня Арчильо, попросили у Франко руку его дочери. Франко мечтал о более блестящей партии своей дочери, но не хотел ей противоречить.

Свадьба состоялась 10 апреля 1950 г. в церкви Эль Пардо, обряд венчания совершал кардинал-примас Пла-и-Даниэль. Это была поистине королевская свадьба — 800 приглашенных, невеста в платье из натурального шелка, украшения — диадема и серьги — брильянты и жемчуга.

Как насмешливо комментировали мадридцы: «Дочь любила мужа, мать любила маркиза (по-видимому, имелся в виду титул. — С. Я), маркиз любил деньги, и все трое были довольны» [514] .

Эта песенка имела несколько более позднее происхождение, так как отец Мартинеса Бордыо восстановил наследственный титул маркиза Вильяверде лишь год спустя после свадьбы сына.

514

Pardo J. Op. cit. P. 100–102.

По свидетельству генерала Муньоса Гранде, Франко был недоволен браком дочери: он воспитывал ее в строгости, а теперь, оказывается, у нее проснулась страсть к антиквариату и драгоценностям. Тем более, что его зять бросил медицину и занялся торговлей и предпринимательством: он контролировал 17 предприятий, общий капитал которых составил к 1979 г. 4 млрд песет. Ходили слухи, что личная собственность супругов Вильяверде к моменту смерти Франко составила 1 млрд песет.

Но Франко терпел, как привык терпеть страсть к роскоши «сеньоры Эль Пардо». Как вспоминал много лет позднее внук Франко Хуан Кристобаль: «Моя бабушка любила деньги, в то время как мой дедушка был абсолютно к ним равнодушен» [515] .

515

Pardo J. Op. cit. P. 108.

Франко оставался неизменно холоден к своему зятю: он позволил посетить Эль Пардо семье зятя только один раз, в 1954 г., по случаю крестин его первого внука.

Этот клан — «сеньора Эль Пардо» и супруги Вильяверде — и попытался подыскать Хуану Карлосу замену.

Франко спокойно относился к высказываниям Хуана Карлоса, публикуемым за рубежом. В рождественскую неделю 1972 г. Хуан Карлос и София посетили Вашингтон. Отвечая на многочисленные вопросы о будущем Испании, наследник престола вновь повторил: «Я верю, что народ хочет свободы». Принц не сомневался в негативной реакции Франко и, отправляясь в Эль Пардо по возвращении в страну, испытывал некоторое беспокойство. Однако Франко отнесся к его высказываниям не только спокойно, но даже одобрил его «линию поведения»: «Есть то, о чем Вы можете и должны говорить вне Испании, и о чем Вы не должны говорить в самой Испании» [516] .

516

Preston P. Op. cit. P. 935.

Но если Франко сохранял спокойствие, его супруга и чета Вильяверде проявляли беспокойство в тревоге за свое будущее. Еще после публикации 4 февраля 1970 г. в «The New York Times»,

в которой говорилось о Хуане Карлосе как о надежде демократического будущего страны, они и пришли к выводу, что надо действовать незамедлительно.

Их взгляды обратились к двоюродному брату Хуана Карлоса — Альфонсо де Бурбон-Дампьеру. В свое время его отец, глухонемой дон Хайме, сын Альфонсо XIII, отказался от права на престол в пользу своего младшего брата дона Хуана. Было известно, что Альфонсо Дампьер был недоволен решением отца.

В начале 1970 г. Альфонсо был назначен послом в Швеции. В марте 1971 г. его посетил маркиз Вильяверде в сопровождении своей дочери Марии дель Кармен. Тогда же произошла помолвка принца Альфонсо и внучки Франко. Официально о помолвке было объявлено 20 декабря 1971 г.

Свадьба Альфонсо де Бурбон-Дампьера и старшей внучки Франко Марии дель Кармен Мартинес Бордью была воспринята теми, кто надеялся сохранить режим Франко после его смерти, весьма положительно: двоюродный брат Хуана Карлоса никогда не скрывал своих симпатий к «Движению», верный заветам своего дяди дона Альфонсо де Бурбон Орлеанского. Того самого, который еще 4 декабря 1943 г. убеждал корреспондента Генри Тэйлора, что «монархическое движение не является антифранкистским» и у которого организация государства на базе единой партии, т. е. фаланги, не вызывала возражения, в отличие, как он сам признавал, от дона Хуана Барселонского, отца дона Хуана, о чем неоднократно заявлял в своих многочисленных декларациях, опубликованных в швейцарской прессе [517] . Круги, близкие к Альфонсо де Бурбон-Дампьеру, полагали, коль скоро Испании не миновать того, чтобы вновь обрести статут монархии, то пусть корона достанется не тому, кто по прямой линии происходит от принца-диссидента дона Хуана, а тому, кто связан не только духовными, но теперь и семейными узами с режимом.

517

AMAE. Leg. 2421. Exp. 7.

Поговаривали, что донья Кармен весьма благосклонно относилась к перспективе замужества старшей внучки Франко Марии дель Кармен Мартинес Бордью и Альфонсо де Бурбон. Кандидатуру сына дона Хайме поддерживали не только «апертуристы»-фалангисты, сторонники умеренного реформирования системы в будущем, но и иммобилисты, все чаще называемые «бункером».

Сторонники дона Альфонсо толковали в свою пользу положение «Закона о наследии», гласившего, что корона должна быть возложена на того принца, у которого больше прав. На это их противники отвечали, что глухонемой дон Хаиме сам отказался от своих прав.

Но был еще один претендент на трон, представлявший «карлистскую» линию — Карлос Уго де Бурбон-и-Парма, в чью пользу его отец дон Хавьер отказался от своих прав. Но Карлос Уго был иностранец, и по испанским законам не мог стать королем.

Супруга Франко донья Кармен и маркиз Вильяверде разослали приглашение на свадьбу, где принц Альфонсо, герцог де Кадис, именовался «Его королевское высочество». Реакция дона Хуана была мгновенной: титул дон Альфонсо присвоил незаконно.

Свадьба состоялась 8 мая 1972 г. Посаженным отцом был Франко.

Много лет спустя на вопрос Вильялонги, верит ли он, что «Франко под давлением своего окружения мог в последнюю минуту предпочесть своего «политического внука», герцога де Кадиса, на место Вашего Величества», Хуан Карлос, уже свыше 15 лет король, ответил: «Нет, никогда не верил. Франко никогда не отступал в своих решениях» [518] . X. Фуси полагал, что такое негативное отношение Франко к подобным планам объясняется тем, что он был человеком, глубоко уважавшим законы и установления.

518

Vilallonga de, J.L. El Rey: Conversaciones con D. Juan Carlos I de Espa~na. В., 1993. P. 215.