Фредди Меркьюри. Украденная Жизнь
Шрифт:
Несмотря на болезнь он записывает самые лучшие в карьере «Queen» альбомы. Более того, именно это его новое состояние дает его последним альбомам, особенно «Innuendo», то особое ощущение произведений, написанных человеком, уже частично находящимся вне нашего мира. И, несмотря на то что эта болезнь скрывается от общественности, позднее творчество «Queen» содержит многочисленные намеки на перемены в группе.
А вот кровные родственники узнают об этой болезни намного позже друзей и коллег Фредди. «Фристоун» тоже узнает позлее других, и это ему очень обидно — как, почему он так долго не знал этого? Почему это от него скрывали? А информация о том, что Фредди намерен сделать заявление и рассказать про это, вызывает
В официальной версии речь идет о СПИДе — и получается много странностей, нелогичности, а то и старого знакомого бреда. Теперь, когда мы знаем, что СПИД — тоже часть мифа, попробуем снова понять, о чем на самом деле может идти речь.
Болезнь, вызванная этим.Болезнь, которая поражает тех, кто слишком увлекается этимобразом жизни и которая приводит к описанным выше последствиям, похожим на что угодно, кроме поведения больного СПИДом.
Болезнь,являющаяся высшей формой христианства. Болезнь,которая может поразить того, кто слишком сильно погружается в христианскую жизнь. Духовная «болезнь», в результате которой человек полностью меняет образ жизни и начинает жить не как больной СПИДом, а как...
Знаете, какую «фразочку» Меркьюри больше всего любят цитировать по отношению к позднему периоду его жизни?
«I’ve almost become а пип».(«Я почти стал монашкой»).
Смешно, да. Очень смешно.
Или?..
Этого не может быть.
В это невозможно поверить.
Но тогда все как-то само собой встает на свои места. И все, что в официальной биографии объяснялось «СПИДом», начинает выглядеть удивительно логично. И снова, как по мановению волшебной палочки, перед нами предстает совершенно другой текст — фрагмент так до сих пор не написанной настоящей биографии Фредди Меркьюри. И эту главу можно было бы назвать так, как откровенно и глумливо названа последняя глава в книге Лесли-Энн Джонс — «То eternity» («В вечность»).
Но, к сожалению, эта глава — не последняя.
Мы уже знаем, что официальная версия смерти Фредди Меркьюри не может объяснить, что произошло в конце 1991 года. Не может дать ответ на этот вопрос и анализ имеющихся фактов — за отсутствием таковых. Напомню — 23 ноября от имени певца делается заявление о наличии у него СПИДа. Через сутки, 24 ноября, объявляется о его смерти на основе слов двух человек, якобы находившихся в его доме, а 27 ноября на оцепленное полицией кладбище Кенсал Грин привозят закрытый гроб. Затем сообщают, что тело Фредди Меркьюри было кремировано в находящемся в том же районе крематории. Пресса не задает ни одного вопроса, внимание публики отвлекается истерикой вокруг безумно развратной жизни распутного гея и наркомана и угрозы СПИДа.
Этой информации недостаточно для того, чтобы делать какие-то выводы. Кроме одного — Фредди Меркьюри стал жертвой до сих пор не раскрытого преступления. Причем преступления государственного масштаба. Потому что никакой негодяй-наследник, жулик-менеджер, большой босс или даже целая звукозаписывающая компания не смогли бы заткнуть рот сразу всей прессе, шоу-бизнесу, истэблишменту, прокуратуре, медицинским ассоциациям и полиции и выстроить идеальную схему, закрывающую политическое убийство.
Чтобы провернуть такое, нужно участие спецслужб и лиц, находящихся на самой вершине государственной власти. Вот только впервые в истории объектом подобной операции стал не глава государства, монарх, политический или религиозный лидер, а рок-музыкант.
Это
Но значит ли это, что на таком оптимистическом выводе, что мы, как всегда, ничего не знаем, — следует остановиться?
Да, если оперировать только известными нам фактами.
Нет, если помнить об Игре.
Итак, мы снова попробуем найти ответы на интересующие вопросы во все тех же абсурдистских биографиях. Эта часть нашего расследования не для слабонервных, потому что ответы на вопросы будут предельно откровенными.
Нигде автор не был с читателями так откровенен, как в той части биографии Меркьюри, которую можно условно назвать «последними днями Фредди». Как те авторы детективов, которые не могут побороть искушения рассказать читателям то, что они сделали, хотя бы на страницах художественного произведения...
Даже на первом своем уровне эта часть биографии шокирует и вызывает вопросы. Ничто не мешало сохранить в качестве базовой легенды информацию, озвученную в ноябре 1991 года от имени доктора Аткинсона, просто дополнив ее подробностями от имени старых и новых «ближайших друзей». Певец долго и тяжело болел, его дом был превращен в закрытый госпиталь, где дежурили врачи и сиделки. Ему оказывалась помощь на самом высоком уровне, но, увы, медицина оказалась бессильной... Эта версия казалась убедительной. В нее поверили в 1991 году, верили бы и дальше. Ведь если богатый, тяжело больной человек по каким-то причинам отказывается ложиться в больницу — больница приходит к нему в дом. Это нормально.
Но то, что озвучил сначала Хаттон, а затем Фристоун и развили биографы, полностью противоречило первоначальной версии. Описание последних дней в исполнении «ближайших друзей» получилось в прямом смысле слова диким. По их ело-вам, умирающий миллионер фактически находился на попечении трех чернорабочих и одной секретарши. При этом медперсонал и другие домашние слуги бесследно исчезли. Никто из этих «друзей» не имел никакого медицинского образования и навыков ухода за тяжелобольными людьми. Из любви к другу эти самоотверженные люди в зрелом возрасте единодушно решили овладеть новой престижной профессией сиделок и практиковались на попавшемся под руку пациенте, пока тот благополучно не скончался. Согласно «простодушным» рассказам Хаттона и Фристоуна добровольные медбратья допустили, чтобы их пациент чуть не умер от асфиксии. Самостоятельно поставили катетер и обслуживали его — на кровати, полной кошачьей шерсти. А однажды сломали больному кость. Вместо квалифицированного медперсонала приходит только доктор Аткинсон, который не оказывает никакой медицинской помощи, только проверяет, не помер ли еще пациент или можно разрешить его друзьям еще немного за ним поухаживать.
Лекарства, которые дают больному, вызывают у него тошноту или аллергию, но, прекрасно зная об этом, врач продолжает их назначать, пока Фредди сам не отказывается от их приема. В результате Фредди, отказавшись от лечения, остается вообще без медицинской помощи. Он страдает от сильных болей, но не может принимать обезболивающее, потому что у него аллергия на морфин (назначить другой анальгетик доктор не догадался). Он теряет зрение, но это никого не волнует.
Четверка держит Фредди в полной изоляции. Фактически он является «пленником в собственном доме» — эта тема постоянно звучит и в прессе, и в биографиях. Его не подзывают к телефону. К нему не пускают никого, кроме нескольких человек, которым разрешили приходить «медбратья», хотя никто не давал им права на такие действия. Рядом с ним постоянно кто-то находится.