Фредди Меркьюри. Жизнь его словами
Шрифт:
There Must Be More To Life Than This— это песня об одиноких людях. В принципе это очередная песня о любви, но ее трудно назвать таковой, потому что она затрагивает и другие темы. Это песня о том, почему люди сами создают себе столько проблем. В основном об этом, но я не хочу слишком долго на ней останавливаться. Это одна из тех вещей, которые я написал уже давно. Майкл Джексон как-то услышал ее, и она ему очень понравилась, и, если бы получилось, мы бы сделали ее вместе, но я не мог ждать, потому что хотел включить ее в этот альбом, так что пришлось обойтись без его участия. Он еще заплачет, когда услышит
Вообще-то мне нравятся все песни этого альбома, но одна из самых любимых — Love Me Like There's No Tomorrow, мне нравится, как она получилась. Это очень личная песня. Я сочинил ее за пять минут — все просто встало на свои места. Это очень эмоциональная, очень-очень сильная вещь. Я люблю эту песню.
Когда я закончил альбом, то немного растерялся с названием, но для меня названия альбомов не имеют большого значения. Важно то, что слышишь, а не то, как это называется. Не судите о книге по обложке — хотя здесь на обложке есть мое прекрасное фото. Изначально я назвал пластинку Made In Heaven, а потом передумал. Я же не был Сделан На Небесах… гром так и не раздался!
Я получил удовольствие от альбома и от своего голоса. Мне понравилась это хрипотца. Поэтому я курю — чтобы голос стал хриплым. Я посвятил этот альбом всем любителям кошек. К черту всех остальных!
Да, я хочу, чтобы он стал успешным. Он очень много для меня значит, потому что я хочу, чтобы музыка, которую я сочинил, нашла самый широкий отклик у публики. Говорят, если бы он не стал хитом, мне стоило бы подать в суд на Warner Brothers! Но я не слишком-то беспокоился о его успехе, потому что в случае неудачи я просто сочинил бы новый.
Планируя свой второй сольный проект, я уже хотел, чтобы это был не просто набор песен. Я хотел, чтобы в нем была какая-то основа, что-то особенное, что-то делающее его убойной вещью. Это могло быть что угодно, главное, чтобы оно отличало его от любого другого скучного студийного альбома. Потому что даже при отличном материале это была бы всего лишь очередная пачка песен, записанная на пленку и выпущенная в свет. Так что я искал идеи, и вдруг меня озарило и возникли эти два удивительных слова — Монсеррат Кабалье.
Это действительно был мощный стимул. Это было неожиданно, как гром среди ясного неба. Это так меня захватило, что я не мог думать ни о чем другом. Это было волшебно. Тут было столько размаха, столько жизни и энергии, и для меня это был не просто рабочий момент. Я испытывал благоговейный трепет.
Я считаю, что у Монсеррат просто сверхъестественный голос; я упомянул об этом на испанском телевидении, а она услышала. Насколько я знаю, вслед за этим она позвонила мне и предложила сделать что-нибудь вместе. Я был совершенно ошарашен. Хоть я и обожаю оперу, я никогда не думал о том, чтобы петь ее.
Итак, я полетел в Барселону, чтобы встретиться с Монсеррат. Я страшно нервничал. Я не знал, как себя вести и что говорить. К счастью, она помогла мне чувствовать себя совершенно легко и свободно, и я обнаружил, что у нас обоих одинаковое чувство юмора. Она спросила: «Какое твое любимое число?», я ответил: «Один». Тогда она сказала: «С этого момента я буду называть тебя Мой Номер Первый!», на что я ответил: «А я тебя — Моя Примадонна!» Это было великолепно. Она всегда шутит, она чертыхается, она никогда не относится к себе серьезно. Это очень удивило и взволновало меня, потому что я-то считал, что все великие оперные
Я не мог просто подойти к ней и заговорить о своем проекте, потому что такие вещи так не делаются. Я решил в музыкальной форме продемонстрировать ей, что хочу сделать, потому что очень трудно объяснять музыкальные идеи на словах. Поэтому я с Майком Мораном написал несколько вещей для ее голоса и сыграл их для нее, она сразу же ими увлеклась — так все и началось.
Я думал, мы запишем всего одну песню или дуэт, но она удивилась: «Только одну песню? Ты хочешь сделать только одну песню?», на что я ответил: «Давай посмотрим, как у нас пойдет, и если тебе понравится моя музыка…» Тогда она поинтересовалась: «Сколько обычно песен выходит на рок-альбоме?» Я ответил: «Десять». «Значит, сделаем десять». Я подумал: «Замечательно. Начинаю петь оперу. Прощай, рок-н-ролл!»
Я предложил, что буду сочинять песни, а она пусть приходит и отбирает. Она сверилась с расписанием своих концертов и сказала: «У меня есть три свободных дня в мае, и всё». Она хотела прийти и разом все сделать — но они именно так и работают, понимаете. Мне нужно было успеть все приготовить, но меня подстегивала мысль об этих трех днях.
Наверное, смешно представить нас вместе. Но если у нас есть нечто общее в плане музыки, то не имеет значения, как мы смотримся или откуда мы пришли. Когда она предложила: «Давай сделаем альбом», я подумал: «Боже мой! Что же мне теперь делать?», потому что нельзя было подвести примадонну. Уж лучше бы я и не начинал! Но я рад, что все-таки сделал это, потому что это было так необычно. Это был абсолютный не рок-альбом, и он действительно потребовал большой дисциплины.
Я не хотел, чтобы у нас сложилась принудительная ситуация. И я рад, что она это поняла и прямо сказала: «Послушай, мне бы хотелось сделать нечто. Мы оба музыканты, и если у нас не будет получаться, признаемся, что не идет и покончим с этим». Это был по-настоящему поворотный момент в моей карьере, потому что она так отнеслась ко мне, что я был буквально сражен этим. Бог мой! Я ни за что бы не поверил, что кто-нибудь с ее рангом и положением в музыкальном мире захочет спеть со мной дуэтом.
Дополнительное напряжение возникало еще и потому, что это был большой риск. Не думаю, что кто-нибудь делал нечто подобное раньше. Мне пришлось углубиться в вопросы оперы, чтобы удостовериться, что я правильно использую ее голос. Поэтому я провел много времени, разговаривая с ней и слушая ее записи, я хотел выявить все нюансы ее пения, чтобы раскрыть их в своей музыке. Я хотел услышать, что она может делать и использовать тончайшие оттенки ее голоса в песнях, которые я сочинял. Я должен был разобраться также, насколько сочетаются наши голоса. Какой бы замечательной ни была песня, если ваши голоса не подходят друг другу, вам придется работать над ней в два раза больше. Благодаря знакомству с Монсеррат я узнал много нового о музыке, и очень ее за это уважаю.