Фредерик Дуглас
Шрифт:
В то время Пинчбэк тоже являлся членом сената. Вице-губернатор долго рассматривал блюдо с пирожными и, наконец, протянул руку к одному, в форме сердечка. Не глядя на собеседников, он промолвил:
— Оскар Дэнн скончался совершенно скоропостижно. А я, — добавил он с ослепительной улыбкой, — предпочитаю жить.
Тревинь нахмурился и продолжал свой рассказ, будто и не слышал Пинчбэка:
— Благодаря Дэнну у нас были открыты школы для негров и белой бедноты. Он не делал никаких различий.
Дуглас вдруг вскочил и посмотрел на часы.
— Извините, я опаздываю. Нам нужно ехать. Продолжим нашу беседу по дороге.
Тревинь
— Я дам вам свой экипаж. Не беспокойтесь! — Пинчбэк с ленивой грацией поднялся с кресла. — Все равно заседание не начнется вовремя.
Но заседание уже началось, когда Дуглас прибыл. Деловитый секретарь зачитывал список делегатов.
Съезд проходил не очень гладко. Расхождения в рядах республиканцев ширились и углублялись с каждым днем. Дуглас винил в этом Чарльза Самнера и Гораса Грили, которые, по его мнению, «будучи в течение долгого времени ярыми поборниками справедливости и свободы для негров, чересчур увлеклись проблемами недавно освобожденного класса». Дуглас игнорировал настойчивое влияние Национального союза рабочих и его экономической борьбы. В противовес он подчеркивал успехи, достигнутые в Луизиане республиканской партией: вот, мол, сколько у вас тут своих законодателей! Через шесть лет ему предстояло услышать, какими кличками их наделяли: и обезьянами, и шутами, и клоунами! Ему предстояло увидеть, как сжигают дотла выстроенные Дэнном с огромнейшим трудом школы; как вымарывают и фальсифицируют скрупулезно точные финансовые отчеты Дюбуклета; как умелую, вдумчивую политику Пинчбэка шельмуют «фокусами полукровки».
Но уже тогда в Новом Орлеане находились люди, все это предвидевшие.
— Настоящий хозяин Луизианы — Вармот, — пытались они охладить пыл Дугласа. — И он представляет капитал, который заинтересован в разных манипуляциях с бюллетенями рабочих: и белых и негров.
Но Дуглас гневно обрушивался на них:
— Настоящая партия рабочих Америки — это республиканская партия! — И он добился того, что переключил внимание съезда с профсоюзов на политику, не видя их взаимосвязи.
Итак, белые рабочие на Севере все более укрепляли свою профсоюзную организацию, постепенно теряя интерес к неграм и утрачивая живую связь с миллионами тружеников на Юге. А когда для негров настала ночь, им уже не оказали помощи.
Но все это произошло позднее. Теперь же Дуглас вернулся в Вашингтон, расточая дифирамбы по адресу Луизианы: ее красот и того изумительного народного прогресса, который он там наблюдал. Он делал самому себе комплименты по поводу того, что «удержал съезд от роковой политической ошибки». Интервью с ним было напечатано в газете «Нью-Йорк геральд», но демонстративно не помещено в радикальной «Трибюн» Гораса Грили.
Тадеуш Стивенс (1792–1868).
< image l:href="#"/>Чарльз Самнер (1811–1874).
Дома он нашел письмо из Гарвардского университета с напоминанием об обещанных комплектах газет. Библиотека желала бы получить их до наступления лета. «Да, надо этим заняться, — подумал он, — в самое ближайшее время». Он отложил письмо в сторону.
2 июня 1872 года дом Дугласа в Рочестере сгорел до основания. С ним вместе сгорели все газеты, и Дуглас ругал себя за то, что был так легкомыслен-и столько
Дуглас же думал только о своих погибших газетах и казнил себя за то, что вовремя не успел послать их в Гарвард.
Но боги еще не разделались с Фредериком Дугласом. Казалось, что они вступили в заговор против него, чтобы он вовеки не посмел поднять смиренно опущенной головы.
ГЛАВА 18
«ЕСЛИ РАБСТВО НЕ УБИЛО НАС, ТО И СВОБОДА НЕ УБЬЕТ»
Женское суфражистское общество города Сенека-Фолз очень не хотело терять одного из самых верных и преданных членов, но вместе с тем причина отъезда этой особы вызывала ликование. Государственный пост в Вашингтоне! Господи, какая неожиданность!
— Вовсе не такая уж неожиданность, — протестующе заявила секретарь общества мисс Дин. —
Эллен Питс выдержала экзамены и теперь займет заслуженное место в рядах правительственных служащих.
— Конечно, — дразнящим тоном согласилась Матильда Хукер. — А что, разве Сюзен Антони не тратит всех своих сил на то, чтобы женщины получили такие права?! Это важное событие, и я считаю, что мы, женщины, должны гордиться нашей Эллен.
— Правильно! Правильно! — неслись возгласы со всех сторон.
В эту минуту в зал вошла разрумянившаяся Эллен Питс. Все пошумели еще немного, и собрание началось. В эту осень Эллен явилась сдавать экзамены, обязательные для поступления на государственную службу, как бы желая этим доказать свою независимость. Когда она явилась на почтамт, все с неодобрением уставились на нее.
— Что здесь делает эта учительша? — спрашивали друг друга люди.
А Сид Грин кисло заметил, что до него уже дошли слухи о том, что она из этих самых «современных женщин».
За это он получил нагоняй от своей супруги:
— Стыдно тебе, Сид Грин! У нас никогда еще не было такой милой и женственной учительницы, как мисс Питс!
Но Сид не взял своих слов обратно. Отдел народного образования был недоволен тем, что учительница принимала участие в параде суфражисток прошлой осенью, и Сид это знал. А жена пусть себе говорит что ей угодно! Во всяком случае, у себя дома брюки носит он! Резким движением он подтянул их и вышел на улицу.
Зато уж нельзя было отказать молодой учительнице в популярности среди учеников. Подав рапорт с просьбой освободить ее в конце месяца от работы, она решила не говорить ничего детям, пока не пройдет рождественский концерт. Задача нелегкая, но что ж!..
…Мысли учительницы были возвращены к действительности упоминанием ее имени.
— Я вношу предложение избрать делегаткой Эллен Питс, — произнесла Люси Пейн.
Эллен удивленно заморгала.
— Поддерживаю это предложение! — с энергичным кивком присовокупила мисс Хаггинс.
Эллен подтолкнула девушку, свою соседку, и спросила шепотом:
— Я не расслышала, в чем дело?
— Избирают делегаток на национальный съезд, — так же тихонько ответила та.
— Но…
— Ш-ш-ш! Перед вами путь открылся к славе! — Соседка усмехнулась.