Фрегат «Паллада». Взгляд из XXI века
Шрифт:
С каждым днём всё более одолевала духота. Старший офицер И. Бутаков при содействии врачей Г. Вейриха и А. Арефьева настояли перед капитаном корабля Иваном Семёновичем Унковским и командиром перехода вице-адмиралом Путятиным о медосмотре личного состава поголовно. Всё более моряков обращались с тропическими язвами, ожогами, лихорадкой… Лазарет был полон больными. Недоставало медикаментов и перевязочного материала. В случае неблагоприятствия с погодой мог бы оказаться явный дефицит нижних чинов по управлению парусами и такелажем. Расшатаны обшивочные доски, стрингеры, шпангоуты, ослабел такелаж. Из всей артели плотников остался один престарелый матрос Захар Прохаров, родом из Каменки Орловской губернии. И его-то не хотел брать на эдакую кампанию командир Иван Семёнович, да уговорил его старший офицер Бутаков: уж больно пришёлся по сердцу жилистый мастеровой, прошедший с Иваном Ивановичем не одну океанскую кампанию. Живучесть корабля всё более находилась под угрозой. И уже просмолённый Захар с трудом переползал от шпангоута к шпангоуту, расклинивая и законопачивая сочащиеся забортной водой щели меж досок. Матросы-скотники едва управлялись с нечистотами и они нещадно скапливались, не давая дышать на жилых матроских и нижних деках, а тем более в трюмах. Возопили офицерские чины. Нервозность передавалась боцманам, кондукторам и матросам. А крайнему, как известно, больнее всех достаётся. Пресловутый линёк, скрашенный
Срочно на общем совете было принято решение ошвартоваться в порту Прая, что на острове Сантьягу. По лоциям сей забытый богом клочок суши иначе причислялся к Островам Зелёного мыса. Своё название каменистые образования получили в связи с близостью к африканскому мысу Зелёный. Вот только с зеленью в этих местах была немалая проблема и ещё большая – с водой. Лишь кое-где уродливыми холмами серого цвета высились баобабы с опавшими листьями и жухлой корой: на этих широтах свирепствовала зимняя жара. Да, именно зимняя, следуя всем здешним канонам. Всё недвижимо сковал непостижимый зной. Даже прибрежные скалы трескались от сковородочного нагрева. Единственное, что безотказно работало и давало пропитание аборигенам – солевые озёра. Приливная волна наполняла их морской водой. А зной довершал технологию добычи морской соли. Скудные плантации плодили цитрусовые и нечто съедобное по здешним меркам.
Глава 25. Острова Кабо-Верди
«Царские часы» судового священника архимандрита Аввакума 30 января 1853 года. 24° З.Д.; 15° С.Ш.
«Царские часы, дети мои – есть краткое богослужение по Церковным священным событиям. Народное название «царскими» произошло от древней традиции Византии: на этих часах в Кафедральном соборе был обязан присутствовать сам Император, для того оставлявший все государственные дела. Россия восприняла традиции церковных служб от Византии, и наши благоверные государи неукоснительно следовали этому Правилу. Для вас я готов прочесть Священное писание как подушевно, так и всей братии совместно по вопросам веры и состояния души. Здесь, обретаясь пред Богом, души ваши инда мятущиеся в поисках божьего прибежища и не находят его, ибо не всегда слышит их Господь. Лишь в молитвах искренних и того более в лоне церкви вы обрящете душевный покой. Идите с Богом, дети мои и предавайтесь розмыслу. Аминь.»
Так завершил батюшка очередную проповедь, испросив на то «добро» по обыкновению у вице-адмирала Путятина. Обладая крутым нравом, на грани самодурства, военачальник вершил без всякой на то надобности в его участии не присущие ему обязанности. То есть «бил по рукам» своих невольных подчинённых. Мы уже упоминали высочайшую осведомлённость в делах церковно-приходских и мирских науках своенравного морехода столь высокого ранга.
В кают-компании изначально высказались о сбережении здоровья корабельные врачи и в довершении архимандрит Аввакум прочел традиционную молитву.
«Отче наш, иже еси на небесах! Да святится имя Твоё, да придет царствие Твоё, да будет воля Твоя, яко на небеси и на земле!.. Аминь»
«Господи Иисусе Христе, через эти святейшие слова и во имя Твоего святейшего подвига исцелена была эта рана, это зло. Во имя Отца и Сына и Святого Духа. Аминь!»
С окончанием молитвы корабельный писарь вышел на жилую палубу, где загодя разверзнул гроссбух со списками всего штата фрегата «Паллада»: «Всем, имеющих фамилии на «А» и «Г» включительно остаться для обозрения здравия телесного. А господин Гончаров пока просветит вас о землях обетованных, нами наблюдаемых».
Надо отдать должное, матросы не больно-то льнули к слову божьему, предпочитая использовать «адмиральский час» для отдыха. Хотя случалось, что многие после обеденной чарки льнули зреть песельников с их танцами, и разудалыми частушками. Таковые действа выводили матросов из океанической депрессии. Новым и заведомо интересным для нижних чинов были лекции – рассказы самого учёного «секлетаря». Снисходило мероприятие от пожелания-приказа адмирала Путятина. Немало моряков «Паллады» сменили за службу по нескольку экипажей, но эдакого дива не встречали. Кроме окрика, а инда и кулака в ухо, они иного «внимания» к себе не ведали. Так что одно упоминание об Иване Александровиче невольно располагало к неслыханным доселе историям. Так и на этот раз. Матросы принялись разбухшими пальцами за починку рабочей формы и обувки, рассаживаясь поудобнее под тентом на ветерке. Многие шили брезентовые голицы из старой парусины: надо было хоть как-то сохранить руки.
«Ноне, господа присутствующие, я поведаю вам о тех островках, что пока едва видны изумрудными холмиками пальм у горизонта. Так вот почти в те же времена, когда едва была создана наша твердь, то на ладонях Господа остались крохи почвы. И Он, ничтоже сумняшеся, стряхнул их в Атлантический океан. Для Бога-то крохи, ан для людей образовались цельные острова. А название Кабо-Верде в переводе с португальского значит острова Зелёного мыса. А точнее в 1445 году португальские мореходы, увидев покрытые баобабами острова, воскликнули: «Cabo Verde!». И это скорее означало «зелёное пятно» на горизонте! Ко всему в античную эпоху было поверье, «что души героев и людей выдающихся с кончиной улетали на зелёные острова в океане, где садится солнце. Хозяйками этих островов были прекрасные Геспериды, дочери Атланта. Ходили разные мифы о необитаемых островах «между небом и землёй», хотя те находились в непосредственной близости от африканского побережья. Так что первым европейцем, чья нога ступила на Кабо-Верде в 1456 году опять же предстал португалец Генрих Мореплаватель. Вслед за ним Антонио да Ноли с напарником Диего Гомиша в 1460 году. Вот они-то и разузнали, что на островах поживы с «гулькин нос»: как флоры, так и фауны. Ко всему свирепствовала засуха. Так что земли облюбовали пираты в качестве многолюдного промежуточного невольничьего рынка. Жили на всём привозном, тоже награбленном в той же Африке. Пленное негритянское население вывозили на острова и там спокойно перепродавали в Америку и Европу. Морские разбойники образовали здесь некую процветающую столицу Гранди Рибейра поселения Санта-Антао. Обладатели «Весёлого Роджера» всех стран нещадно грабили своих же «коллег». Побывал здесь именитый корсар Френсис Дрейк, но убыл в пролив своего имени «не солоно хлебавши»: хозяева островов португальцы фехтовали и палили из ружей лучше пришельцев корсара Дрейка. Единственную и неоценимую пользу все мореплаватели, включая тех же пиратов – это прибрежные лоции морей
Подошедший к Гончарову старший офицер Бутаков осведомил об обязательном присутствии в кают-компании к обеденной трапезе. «Что за напасть приключилась с нами?..» С таким раздумьем учёный секретарь отправился на совещание. Иван Александрович стал замечать, что качка уже никоим образом не влияет на его походку. А при смене погоды он воспринимал очередной аврал как должное. Но тут всё будто замерло. Вышли на 15° западной долготы будто по инерции.
Совещание открыл согласно старшинства адмирал Путятин. Далее излагал командир корабля капитан-лейтенант Унковский: «Господа, мы не отдали должного внимания слиянию ветров за последние двое суток и северный ветер фордевинд слился с пассатом. Обращаю внимание вахтенной службы на удержание ветра вплоть до прямой видимости суши мыса Зелёный. Лишь только в этом случае мы сможем не пользоваться машиной и не попасть в мёртвый штиль. Запасы воды на исходе. А скот скоро нас самих выживет несносной атмосферой вони!»
– Указываю господину Тихменеву свести расход питьевой воды до аварийного пайка. По возможности для приготовления пищи использовать опреснённую воду. Обращаю внимание учёного секретаря и судового священника на отвлечение нижних чинов от паники. На островах естественная влага отсутствует напрочь, сиречь дожди имеют место быть раз в несколько лет. Единственным кладезем пития служат баобабы. Но самым молодым ноне более 500 лет. Видно не приспичило время прильнуть к их влаге. И нам, как видно, не суждено. Штиль на этой широте равносилен для корабельщиков безмерной жажде и голоду. Пароходы большинства стран этих мест сторонятся. Вода и почта – почитай весь их груз для островов. Вахтенным оповестить личный состав заготовить письма к передаче коменданту». Для воды заготовили дубовые аварийные бочонки с отдельной шлюпкой. Островитяне обязаны будут уделить толику привозной питьевой воды нашему судну. На то есть долгосрочный договор. Ждём официального представителя. На сей момент ветер благоприятствует и при спаде зноя должны достичь берегов порта Прая. Крюк к сему порту мы вынуждены сделать немалый во избежании беды большей: остаться в полосе штиля.»
Глава 26. Пекло и апельсины
Иван Александрович, как, впрочем, и все, кто впервые посетил так называемый «порт Прая» были не просто изумлены: они даже в фантазиях не представляли увиденное. Изначально, как это и подобает в цивилизованных портах мира, к командованию фрегата для встречи прибыл штатный чиновник: иссиня-чёрный негр в форменном фраке на голое тело, но с представительскими галунами и в лаковых штиблетах без носок. Он же сидел на вёслах древнего ялика. Это был наверняка уцелевший потомок тех негров, коих пираты перепродали сотнями тысяч в Новый Свет и ближе. Статью его Господь не обидел: широкая мускулистая грудь гармонировала с узкой талией борца и выпирающими из рукавов бицепсами. Встречающие были им просто восхищены. Этикет встречи иностранного судна им был соблюдён досконально. Команда едва удерживалась от смеха: действо шло по марионеточному сценарию едва не из глубин веков. Недоставало экзотических перьев, кольца в ноздре, ритуальных наколок при родовом жезле. Наши ответы о цели прибытия в порт, дальнейших намерениях и даже о названии корабля и здоровье русского монарха были приняты с благоговением. Затем, посланец экзотического поселения достал из-под полы подобия форменной одежды некий журнал с задубевшими от печати веков окладами переплёта цвета кожи хозяина. Далее, выпучив и без того выразительные глаза и истекая потом, чиновник старательно вывел какие-то каракули вполне современной ручкой. Посудинка с чернилами возлежала на его довольно роскошной груди и играла роль некоего амулета. Зажатое в кулаке стило двигалось ходуном, спотыкаясь между строк, но минут через пять всё-таки выправило исторический текст и немедля исчезло вслед за документом там, где угадывался единственный карман. За сим ритуал, судя по всему, завершился. Музыки, салютования и подношений не последовало, дабы не нарушать девственную тишину окрестности. Розовые подошвы представителя порта ловко мелькнули на трапе шлюп-балки. Зычно скомандовал боцман: «Вывалить кранец, пришвартовать ялик по корме! Ялик протянуть. Команде в катер!» Комендатское судёнышко сиротливо прижалось к обшивке «Паллады». Её хозяин уже восседал на вёсельной банке. Он грёб в позе вперёдсмотрящего, подставив лицо дневному бризу. Команда корабельного десятивёсельного катера по двум канатам с мусингами (узлы на канате) привычно соскользнули в посудину, разобрав вёсла. Старшина не заставил себя ждать. Вставив румпель и кормовой флаг, боцман, он же старшина катера отдал команду «смирно» и занял место на книце (угловое сидение). Подали шторм-трап и по нему уже сошли офицеры, ведающие снабжением, картографией и кому дано «добро» на сход.